Людмила Мартова - «Смерть» на языке цветов

— Спуск к речке, — прокричал Широков. И Лиля даже засмеялась тому, как ловко у него получается вести с ней разговор, в котором одна сторона задавала вопросы, не открывая рта. — Проходите в дом. Сейчас я чайник поставлю и, пока он кипит, найду все, что нам нужно, чтобы починить вашу машину.

— Может, не надо чаю? — засомневалась Лиля.

Отвечать на этот ее вопрос Широкову не пришлось. За него это сделала природа. Внезапно задул сильный ветер, тучи на небе плотно закрыли солнце, на землю упали первые крупные капли весеннего дождя.

— Да сейчас дождь будет, — кивнул на небо Широков. — Проходите в дом, Лилия Юрьевна, и ты, мальчик, тоже. Чайку попьем, дождь переждем и поедем.

Признавая его правоту, Лиля зашла внутрь дома и сняла ботинки. Матвей последовал ее примеру. Он был молчалив и тих. И Лиля даже удивилась мимоходом, что это с ним, но тут же решила, что он переживает перед предстоящей встречей с теткой.

— Долго машину чинить? — спросила она. — Может, вы, Илья, нас отвезете в коттеджный поселок, который напротив, у нас там дело. А к машине мы потом пешком придем.

— Да разберемся по ходу, не берите в голову. — Широков махнул рукой и скрылся в недрах большой просторной кухни. — Проходите сюда, Лилия Юрьевна, а сын ваш пока может в гостиной телевизор посмотреть. Ты не стесняйся, мальчик. Проходи, делай, что хочешь. Тут все можно.

Лиля не стала его поправлять, что Матвей ей вовсе не сын, и он обрадовался так сильно, что даже задохнулся от своей нечаянной радости. Пристроив свой рюкзак на вешалку в прихожей, мальчик прошел в комнату. Он слышал, как смеялась на кухне Лиля, как деловито и обстоятельно звучал голос оператора Ильи, как уютно шумел чайник. Радость схлынула, зато неведомое ему раньше чувство острой опасности поселилось где-то в глубине живота, вызывая тошноту. Матвей даже подышал широко открытым ртом, надеясь, что тошнота уйдет. Но она становилась все сильнее.

Из этого дома нужно было уходить. А главное — уводить Лилю. Это Матвей понимал совершенно четко. Черт, если бы у него был мобильный телефон, то он позвонил бы… Кому бы он позвонил? Наверное, папе Степки, дяде Сереже Лаврову. Хотя Матвей все равно не знал его номера. Как было бы здорово, если бы дядя Сережа сейчас был здесь. Он же живет недалеко, тетя Лиля сказала.

Чувство тревоги не отпускало. Матвей и сам не знал, чего он так боится. Встретившийся им на дороге дядька был не страшным. Тревога была вызвана не встречей с ним. Ее источник крылся здесь, в доме.

Включив телевизор, который заглушил звуки из кухни, мальчик стал обходить комнату, пытаясь понять, что в ней не так. Белые тюлевые шторы на окнах. Деревянная мебель, как нельзя более подходящая к самому дому — сосновый буфет с массивными чашками, дубовый стол, резные спинки стульев.

На стенах висели фотографии, и Матвей подошел поближе, чтобы их разглядеть. Когда-то у него тоже были семейные фотографии, на которых был изображен он сам и мама. Альбомы остались в той квартире, которую сдавала тетка, и Матвей переживал, что чужие люди выбросят их за ненужностью.

На одной из фотографий Илья Широков стоял за треногой телекамеры и снимал ледоход на реке. На другой он широко улыбался, обнимая за плечи маленького мальчика, видимо, сына, оставшегося после развода жить с матерью. На третьей ел шашлыки в компании каких-то незнакомых людей. На четвертой обнимал за плечи пожилых мужчину и женщину, видимо, родителей. Фотографий было много. Илья Широков на них ел, пил, улыбался, спорил, снимал, разговаривал с разными людьми, лица которых Матвей сейчас рассматривал с каким-то болезненным любопытством.

У одной из фотографий он остановился как вкопанный. Изображенного на ней человека Матвей знал, точнее, один раз видел, но сейчас узнал. И от этого человека, несомненно, и исходила угроза, будто разлитая внутри этого дома. Нужно было срочно предупредить Лилю. Матвей был умным мальчиком, жизнь заставила его рано повзрослеть и все время быть начеку. Находясь рядом с Лилей, он слушал ее разговоры. Он знал, что вместе с Лавровым она ищет убийцу, забравшего жизнь у Степиной матери, Колпиной и еще нескольких человек. Каким-то шестым чувством, доселе неизведанным, но острым, Матвей понимал, что на фотографии именно убийца, и Лиле следовало про это знать.

На цыпочках он вышел в прихожую, быстро натянул потертые кроссовки, накинул на плечи рюкзачок, сделал шаг в сторону кухни и понял, что опоздал. Из-за звука громко работающего телевизора он не слышал ни шума подъезжающей машины, ни звука открывающейся двери. Человек с фотографии был уже в доме.