Сергей Мориц - В плену воображения

— Нет, — сразу ответил отец пропавшего, — не его, — даже не потрудился рассмотреть, — у него таких никогда не было. Кто-то из детей погиб? Да?

— Нет… Мы пока не знаем наверняка… — избегала ответов детектив, пока её не перебил другой женский голос.

— Жерар, — доносился он со второго этажа. Далее набор непонятных слов, из которых состоит один из самых красивых языков мира. Валериан сразу узнал этот голос. Он стоял у лестницы, дожидаясь когда спустится та, ради кого он был здесь.

— Стефания! Почему ты пгоснулась? Ты должна отдохнуть, — устремился ей навстречу Жерар.

Вид её был совсем печальным и истощенным. Красные глаза, с мешками вокруг. Растрепанные запутанные волосы, похожие на канаты. На ней был оранжевый сарафан. Они спорили. Жерар пытался вернуть её на верх, но у него не вышло. Через секунду она уже держала руку Валериана, отчаянно приговаривая одну и ту же фразу, раз за разом.

— Что она говорит? — попросил он перевода.

— Пгостите. Она пегеутомилась. Больше двух суток не спала. Все ждёт, что Луи должен вегнутся. Пойдём милая, — он обнял её и с силой оттащил от Валериана. Её глаза покраснели с момента их последней встречи. Но выражали все тот же, непонятный ему жест.

Лили робко застыла у двери, в то время как Валериан расхаживал по дому, рассматривая и дотрагиваясь до различных предметов. Вульгарной глиняной вазы, неприсущий французским изысканным вкусам. Кочергой для камина, он спокойно поправил горящие поленья в костре, в отсутствие хозяев обители. Ей от этого было не по себе. Хотелось остановить его. Что он себе позволяет? Но она никак не могла решиться на это. Она ведь ничего об этом не знала. Не знала, что некогда это был его дом. Не знала, что эту вазу он слепил вместе с дочерью. Не знала, что на месте фотографии маленького Луи, раньше был её портрет. Она ничего этого не знала.

— Ещё газ пгиношу свои извинения. Вы должны нас понять. Такое с каждым может случиться, — наконец француз появился на ступеньках деревянной лестницы, спугнув любопытного гостя, — она сама не своя. Места себе не находит. Да и я тоже. Это очень тяжело. Так у вас больше нет никаких новостей о моем сыне?

— Нет. Пока все. Спасибо вам. Извините за доставленные неудобства. Мы не хотели их вам причинить, — оправдывалась Лилия, за своего коллегу, в руках которого все ещё была кочерга.

— Нет. Что вы? Мы ждём вас в любое вгемя суток. Днём и ночью. Только помогите найти нашего Луиса.

— Мы все для этого делаем, — Валериан вернул ему железяку и пожал руку. Совински уже ждала его за дверью.

— Я плохо запомнила дорогу. Не уверена, что смогу выбраться. Может ты поведёшь? — спросила она.

— Если хочешь, — он оглянулся на окна второго этажа. Миссис Стефания стояла в одном из них, приложив руку к стеклу. И вновь этот отрешенный взгляд провожал его к машине, — несчастная женщина.

— Ты спрашивал, что она там приговаривала, — вторглась в его подсознание Лили, — я изучала французский в университете. Так вот, она все твердила: «верните моего ребенка».

— Если б это было так просто, — промямлил он вяло. Взглянул на напарницу: не столь уж и бесполезным могут быть её навыки.»

Курсор медленно замигал в конце строчки, приглашая Эсера продолжить книгу. На лбу проступила испарина. Этот роман без названия, был пятой книгой рождённой его воображением. Четыре предыдущих стали бестселлерами. Но над этой он работает уже слишком долго. Творческий кризис. В издательстве уже трижды давали отсрочку, ожидая от автора известных произведений, очередного хита. Но такое с ним творилось впервые.

Пепел от сигареты упал на чистый пол. Было уже довольно темно. Он вдруг понял, что жена с дочерью ещё не вернулись домой. Что-то закололо в груди. Так бывает, когда должно случиться плохое.

— Анна! — позвал он в надежде, что просто не заметил их возвращения. В спальне было пусто, — Алиса!?

Он набрал номер жены на телефоне. Длинные гудки. Знакомая мелодия заиграла где-то рядом. Телефон звонил в спальне. Анна забыла сотовый дома.

— Где же вы? — с отчаянной тревогой произнёс писатель. Вдруг за стеной, послышался знакомый голос. Он прислушался.

— Если ты сделаешь мне больно, мой папа тебя поколотит. Он непременно тебя изобьет, — произнесла девочка.

— Алиса! Ты меня слышишь?! — выкрикнул Эсер, — дочка это ты!?

— Да папа. Я здесь. Этот человек меня не отпускает. Он страшный, но не сделал мне ничего плохого! Ты заберёшь меня?

— Конечно! Я уже иду за тобой, ничего не бойся! Я мигом! Не трогай её ублюдок!!