Ирина Арбенина - Фамильное привидение

С утра Светлова прилежно, как всегда, просмотрела почту. От Ладушкина, слава богу, переставшего после гибели Хованской грузить Светлову немыслимыми трактатами «о женщинах-преступницах», ничего не было. Зато, как всегда, было от мужа.

www.svetlova.ru

«Аня, privet!

Отвечай по существу, что ты ела сегодня на завтрак? Перестала ты пить кофе? Да или нет? И принимаешь ли витамины? Сколько времени бываешь на свежем воздухе? И не вздумай привирать! А то я тут на работе в такой запаре, что совсем некогда выводить тебя на чистую воду.

Целую. Твой, слишком долго отсутствующий, муж Петр».

www.starikov.za

«Петя, отвечаю по существу. Ем я — только вкусное и питательное, с запахом еды, а не масла.

В моей зубной пасте достаточно фтора, а в йогурте — кусочков фруктов.

Шампунь проникает до самых кончиков, а «Фэйри» моет за двоих. «Орбит» удаляет налет, а «Ариель» — катышки.

Короче, я вся в шоколаде, потому тут у нас последнее время от конфет «Русские просторы» уже просто тошнит… Впрочем, врач уверяет, что это обычный в моем состоянии токсикоз.

Твоя жена Анна.

Р. S. Целую».

В очередной раз пристыженная нежной заботой мужа, Светлова тем не менее — взглянув на часы! — выкинула в помойное ведро недоеденный йогурт со всеми его «кусочками» и заторопилась. Ей пора было на встречу с капитаном Дубовиковым.

Капитан встретил Светлову на краю огромного пустыря и сразу приказал безапелляционно не отступать от него ни на шаг.

— Здесь разгуливать нечего! — предупредил Аню Дубовиков. — Слишком опасно.

— Да?

Светлова с удивлением огляделась…

— Это место в микрорайоне собачники называют «Камчаткой», — объяснил капитан.

Над не застроенным еще домами пустырем действительно клубился пар…

— Как будто там и правда гейзеры… — изумилась Светлова.

Как объяснил капитан, связано это было с прорывами линий теплосети, проходящих в этом месте.

Горячая вода, подававшаяся в микрорайон, прорываясь из неисправных труб, размывала вокруг них грунт, образовывая пустоты, над которыми сверху оставался лишь тонкий слой почвы, поросший бурьяном. Этот тонкий слой был, по сути, в некоторых местах — лишь хлипким мостиком, под которым бурлила кипящим паром преисподняя.

Резкие перепады температуры — мороз ночью, оттепели днем — постоянно увеличивали разрывы в трубах…

Место пользовалось дурной славой — там уже погибло несколько собак. Бедные животные, выведенные на прогулку — пустырь казался для этого очень удобным местом, — заигравшись, убегали от хозяев и проваливались в наполненные кипятком и паром пустоты.

Грунт вокруг разорванных труб, размытый изнутри горячей водой, не выдерживал даже веса таксы…

Пустырь обходили стороной.

Так, собственно, и советовали обеспокоенным жителям микрорайона соответствующие инстанции, в которые они обращались с жалобами:

«А вы туда не ходите… Зачем вас туда несет — на этот пустырь?!»

Полюбовавшись на странный пустырь, капитан и Светлова сели в машину и поехали по излюбленному маршруту Дубовикова… К патологоанатомам.

— Вот поглядите, Светлова! Это было найдено там, на пустыре, в месте прорыва тепломагистрали.

— Ужас.

— Ну, что вы хотите… Там же кипяток. Конечно, в этих останках трудно узнать человека. Тем более представить, каким он был при жизни… Однако по заключению патологоанатомов скелет принадлежит очень старому человеку, высокого роста…

— Старику?

— Да. Это можно утверждать стопроцентно.

Светлова снова, в который уже раз, изучала пленку из той треклятой камеры, установленной когда-то в квартире депутата — на свою беду! — Ладушкиным…

В том, как приходили и уходили посетители Хованского, прослеживалась некоторая последовательность. На пленке видно было, что Хованский открывал дверь очередному визитеру в то время, как предыдущий уже попрощался и ушел.

Стало быть, любивший порядок во всем депутат каждому назначил время.

Когда время аудиенции заканчивалось, появлялся следующий визитер.

Светлова задумалась…

И только в одном случае это было нарушено: Ропп пришел раньше семейства Глинищевых.

А ушел после них.

Светлова вспомнила слово, брошенное Аленой: «Зануда». Этому вторила Лика: «Старик просто помешан на своей книге: говорит, говорит, говорит о ней — не остановишь!»

Что ж… На основании этого, пожалуй, можно реконструировать ситуацию…