Ирина Арбенина: Фамильное привидение

Скрестив костлявые длинные пальцы на набалдашнике трости, старик, как обычно, сидел на скамье в аллее старого московского кладбища и, глубоко задумавшись, отрешенно глядел перед собой в пространство.

В такие минуты, сосредоточенно обдумывая очередную страницу своего многостраничного труда, он почти полностью отключался от реальности.

Вывел старика из этого глубоко задумчивого состояния только детский истошный рев.

Маленький мальчик с пластмассовым ведерком, крутившийся возле скамейки, завороженный неподвижным взглядом старика и невероятной, почти мертвенной бледностью его лица, некоторое время испуганно его разглядывал — и вдруг от страха расплакался.

Очевидно, на ребенка, которого мама взяла с собой на кладбище, отправляясь поухаживать за могилкой, подействовала соответствующая кладбищенская обстановка.

Мальчика тут же подхватила мамаша:

— Вот! Говорила я тебе: веди себе хорошо… Видишь, какой дедушка сердитый! Будешь плохо себя вести, этот дедушка с кладбища придет и тебя заберет.

«Дедушка! Какой я тебе дедушка…» — Очнувшись от своих раздумий, старик иронически хмыкнул.

Увы, он еще помнил те времена, когда в худшем случае родители или бонна сказали бы «какой сердитый господин» или вообще сочли бы непозволительным обсуждать с ребенком незнакомого человека.

То были времена, когда воспитанные дети употребляли обращение «тетя» и «дядя», и уж тем более «дедушка» и «бабушка», только по отношению к своим родственникам.

Это уж потом, при большевиках, широко распространилась свойственная до революции только простонародью фамильярная манера всех называть «тетями» и «дядями».

«Все-то у них «тетеньки», все-то у них «дяденьки»… — думал старик. — Тьфу!

А как они говорят?! Ну, кто сейчас, скажите на милость, правильно ставит ударение в слове «творог»?! Да никто… Эх, погибла Россия.

А это малограмотное обращение «дамы и господа»? Они содрали его с английского «леди и джентльмены»… Но в России никогда так не говорили. Ведь не принято обращаться к женщине «дама!». Всегда говорили: «Госпожа имярек!» Потому и к достопочтенной публике принято обращаться «Господа!».

А эти, нынешние, заладили, как попугаи, нахватавшиеся знаний в дворницкой: «дамы и господа», «дамы и господа»…

Нет, погибла, погибла страна безвозвратно…»

Но кое-что, кое-какие осколки былого величия, былой культуры все-таки следует сохранить… А потому труд, труд, упорный и ежедневный труд! И «дедушка» доведет дело до конца. Его труд, его рукопись книги «Славные представители дворянских родов» все-таки увидит свет!

Некоторые его критики и недоброжелатели, правда, намекают, что название длинновато… Но лично он не находит в заглавии своего обширного труда ни одного лишнего слова.

И он доведет это дело до конца.

Тем более что не далее как вчера секретарь господина депутата передала ему приглашение посетить господина депутата с визитом.

Такая встреча, конечно — несомненно! — может сулить только благополучный исход переговоров об издании его книги «Славные представители дворянских родов».

Однако не следует более доверяться случаю, прихоти спонсоров, капризам благодетелей…

Не в его привычках только ждать, просить и надеяться. Пора смириться с мыслью, что он тоже может умереть… Через неделю или через месяц, возможно, даже завтра или через день… Сознавать это непривычно… Но что делать… В любую минуту! Срок настал… И тогда труд его жизни останется грудой забытых всеми неизданных страниц. То есть станет бессмысленным!

Этого допустить нельзя.

Следует использовать выпавший ему шанс. И решить все как можно скорее.

Он просто не имеет права не использовать этот шанс с господином депутатом. Не имеет права!

Да, именно так: если он этого не сделает, это и будет преступлением.

Нет, конечно, он не сошел с ума и не страдает манией величия… Но дело обстоит именно так. Не стоит преуменьшать значения того, что он написал. Скромность в данном случае означала бы глупость.

Старик не спеша поднялся со скамьи и, не обращая более внимания на плаксивого отрока, направился вдоль аллеи на прогулку…