Джозеф Джефферсон Фарджон - Тринадцать гостей. Смерть белее снега (сборник)

– Не вчера, – поспешил заверить он. – А за вчерашний вечер я хочу попросить у вас прощения.

– Прошу вас, не надо! – воскликнула Зена, выглядывая в длинный коридор. – Я не против. – Он предпочел бы пожалеть о ее словах, они покушались на его отеческие чувства. – О чем вы хотите поговорить?

– Боюсь, на невеселую тему. Только помните, если это создаст вам трудности – вряд ли, конечно, но вдруг? – то вы можете всецело рассчитывать на мою помощь.

– Продолжайте! Вы так добры ко мне!

– Дело вот в чем, мисс Уайлдинг. Случилась беда. Неподалеку отсюда в овраг упал человек. Мы достали его и положили в мастерской.

– Вы хотите сказать…

Он кивнул:

– Да. Когда мы его нашли, он уже был мертв. Увы, мы не знаем, кто это, хотя мистер Балтин… – Будь проклят этот бумагомарака! Конечно, его рассказ – дурацкое журналистское преувеличение! – Мистер Балтин предполагает, что двое-трое моих гостей знают его. Он назвал супругов Чейтеров и вас. Наверняка он ошибается. Этот человек был на станции, когда вы приехали туда вчера вечером, и, похоже, он…

Зена пошатнулась, но Эйвлинг успел поддержать ее. «Боже, – мелькнула у него мысль, – Балтин не ошибся!»

Те секунды, что он ее держал, показались ему часами. К счастью, коридор оставался пуст. Эйвлинг боролся с охватившими его эмоциями: страхом за нее, презрением к самому себе за постыдное удовольствие, какое раньше испытывал из-за зависимости Зены от него, смятением, как быть дальше. Он не знал, как поступить. Если она лишится чувств, придется на руках нести ее к ней в спальню…

Зена вдруг задрожала – казалось, штиль сменился легким бризом, и Эйвлинг с облегчением разжал пальцы, чувствуя, что она приходит в себя.

– Не спешите, – посоветовал он.

– Что-то я… Мне нехорошо… – пролепетала Зена.

– Вижу и понимаю. Вам лучше прилечь.

– Да, сейчас… Куда это годится – полуобморочное состояние от сообщения о несчастном случае!

Эйвлинг ждал. Вскоре Зена продолжила уже твердо:

– Помните, то же самое со мной случилось на охоте? Если бы я знала этого беднягу, то было бы иначе. Нет, я его не знаю. На станции находился какой-то человек странного вида, я даже решила, что он собирается вырвать у меня чемоданчик. Нет, мистер Балтин ошибается. Никогда в жизни не видела его. – В ее глазах мелькнул испуг. – Мертв? Боже! Вы же мне верите? Вы верите мне?!

Эйвлинг погладил ее по руке:

– Разумеется, верю. Балтин опознал в нем того мужчину со станции, но вам необязательно идти в мастерскую для опознания, поскольку вы его не знаете. – Обращаясь к ней, он размышлял вслух: – Вам не из-за чего беспокоиться. Возвращайтесь к себе и лягте. На вашем месте, мисс Уайлдинг, я бы не спускался к ужину, разве что вы почувствуете себя окрепшей. Ужин принесут вам наверх, вы и так сильно утомились за день. Вас все поймут.

Никогда прежде он не видел такой признательности в женских глазах. Много лет его усталая душа не бывала так тронута, не ведала подобных переживаний. Дождавшись, пока Зена уйдет к себе, Эйвлинг закрыл дверь и спустился в холл.

На нижней ступеньке он остановился. Он угодил в самый разгар прискорбной сцены. В ее центре находилась миссис Чейтер, с ней случилась истерика. Казалось, безмолвный крик, с которым она раньше жила, внезапно вырвался наружу, обретя голос. Рядом с ней стоял Балтин, чье спокойствие резко контрастировало с ее безудержным гневом, и насупленный сэр Джеймс Эрншоу. Последний прискакал только что, один, и еще не успел стряхнуть с себя пыль. Между ними и полуоткрытой дверью гостиной стояла леди Эйвлинг. Она вежливо попросила супругов Роу и Эдит Фермой-Джонс не прерывать чаепития, однако они навострили уши, пытаясь уловить происходящее в холле.

– Где мой муж? – кричала миссис Чейтер. – Я знала, что быть беде, если мы сюда приедем! Где он? – Ее обвиняющий взгляд уперся в Эрншоу. – Почему все так на меня смотрят? Я ничего не знаю! Я ни при чем! – Она сорвалась на визг: – Говорю вам, я не знаю, кто он, и мой муж не знает! Где он? Подумаешь, предложил закурить! Разве я здесь для того, чтобы любоваться на мертвецов?

Дальше зазвучало нечто неразборчивое. Миссис Чейтер стала всхлипывать. Леди Эйвлинг подошла и крепко взяла ее за руку.

– Где доктор, Балтин? – спросил лорд Эйвлинг.

– Вернулся вместе со мной и поднялся к миссис Моррис, пока я говорил с миссис Чейтер. Пратт остался в мастерской.

«Опять Балтин! – подумал Эйвлинг. – Обязательно ему надо во все совать свой нос!» Однако он был благодарен журналисту за эти лаконичные сведения и за успокаивающую монотонность, с какой они прозвучали.