Сабин Дюран - Вне подозрений

Он в ответ закатывает глаза.

– Ладно, вот что. Давайте в двух словах. Я снова ездил домой к Кристе. Уговаривал показать Анины дневники. Она все ходила вокруг да около, но я нашел к ней подход. Она, по сути, не платит никакие налоги и потому до дрожи в коленках боится депортации. Пришлось включить все свое обаяние и пообещать решить ее проблему с налоговым управлением, одновременно ненавязчиво намекнув на то, что я могу на нее и настучать, если она не пойдет навстречу. Не очень красиво, конечно, но цель оправдывает средства.

– По-моему, гадко!

– Габи, но ведь сработало! Криста согласилась показать мне дневники! Они, правда, на польском, так что толку, наверное, не много. Но все-таки…

– Нет. В это время я не смогу.

Филипп принимается целовать мне пальцы ног.

– Вас понял. Так вот, я попросил Кристу проверить. Прошлый год, тринадцатое августа, четырнадцать тридцать. Ваше имя, ваш адрес. Это записано в ее дневнике, Габи. Она все-таки приходила на собеседование! Там так написано. Вы, наверное, просто забыли. Но вы виделись с ней, Габи. И об этом есть запись в дневнике. Она была у вас дома.

При первой же возможности я накидываю на себя одежду и спускаюсь в кухню. Иду делать чай! – торжественно объявляю я мужу. И заварю его по всем правилам: залью кипятком фарфоровый чайничек, дам ему как следует пропариться…

– Никаких любимых твоих чайных пакетиков! Макнул туда-сюда пару раз, отжал о стенку кружки – и доволен. Долой небрежное и бездушное питье помоев! Даешь порядочную чайную церемонию!

– Ну-ну, – лениво разрешает он. – А я пока приму душ, надо бы взбодриться. Иначе сейчас усну, а потом ночью не буду знать, куда себя деть.

Я застываю посреди кухни, осматриваюсь. Прикидываю, где искать. Спокойно, без паники! И без спешки… Тарелка, из которой я ела хлопья, со стола исчезла. Посудная тряпка мокрым прямоугольником висит на изогнувшем шею смесителе. Чайник горячий, не дотронешься. Марта явно где-то здесь, в доме, хотя ее совсем не слышно.

Я включаю чайник и принимаюсь за поиски. Наш прошлогодний домашний ежедневник… Бледно-голубой блокнот с золотистыми гофрированными страницами, подарок с работы, от высокого начальства. Он так отчетливо встает у меня перед глазами, что кажется – я могу мысленно дотронуться до шелковистой бумаги. Неужели я отдала его полиции? Да нет, меня об этом не просили.

Стопка книг у телевизора… нет. Полки в гостиной… нет. Миллины ноты для фортепиано… здесь тоже нет.

Насос горячей воды испускает свистящий металлический звук, и сразу раздается мерное гудение спрятанных в стенах труб.

Я принимаюсь метаться. Все, конец моему хваленому спокойствию… Может, блокнот уничтожили? Выбросили? Или, может, он в спальне? Успею ли я за то время, что Филипп плещется в душе, сбегать наверх и глянуть?

Стоп! В памяти выскакивает картинка: Джек достает книгу… ставит ее на место… пробегает пальцами по корешкам… Да! Вот он, ежедневник, – и не думал прятаться, стоит на виду, аккуратно пристроился рядом с яркими кулинарными книгами, которые каждое Рождество мне упрямо дарит мама Филиппа – а вдруг пригодятся! Вот он, мой дорогой, чуть не затерялся между «Джейми дома» Оливера и «Кухней Испании» Клаудии Роден.

К переплету присох скрученный паучок. Я его сдуваю. Кожаная обложка пахнет пылью и кухонным жиром. Страницы мягкие, словно нежная ткань.

Отыскиваю нужное место – суббота, тринадцатое августа. Ну и каракули! У Милли были соревнования по гимнастике в Дагенхэме: «Разминка – 8.30. Соревнование – 9.15. Забирает мама Иззи». Потом она была приглашена на вечеринку: «ДР Гарриет Пью (8 лет). Гончарная мастерская Сэмми Дьюдера, Уэббс-роуд, с 16 до 18». И ниже – огромными буквами через весь лист – жирно подчеркнутое напоминание: «КУПИТЬ ПОДАРОК!!!»

Этот «подарок» сразу бросается в глаза, и потому неудивительно, что еще одна запись осталась незамеченной. Не запись даже – едва различимые вмятины на бумаге от полустершегося карандаша. Чтобы их расшифровать, нужно поднести блокнот к свету. Ни имени, ни подробностей. «14.30 – А.Д.». Затерявшаяся среди размашистых иероглифов улика…

Я не могу отвести от нее взгляд. Две буквы и четыре цифры то расплываются, то снова приобретают четкость. Листаю страницы назад. Предыдущая неделя исписана твердым, разборчивым почерком. Понедельник: «18.30 – К.С.; 19.00 – П.Т.». Армянка из Кройдона и без пяти минут студентка. Вторник: «19.00 – Н.М.; 19.30 – Н.С.; 20.00 – П.Б.». Девушка без водительского удостоверения, южноафриканец и милая дама из Португалии, не знавшая английского. Наконец, среда: «17.30 – М.Б.». Марта Белая, компетентная образованная польская няня с отличными рекомендациями.