Андрей Звонков - Не время умирать

Стало ясно, что это он ошибся, а не оператор. Получив вычисленные по его алгоритму данные импульса, он неправильно установил положение десятичной точки, когда передавал их оператору. А тот, конечно, ввел, как услышал.

«Естественно… — Полковник понимал, что винить некого. — Оператор не телепат. Он не мог знать, что именно я хочу сделать, какой импульс придать объекту. Не мог он и понять ошибочность данных, для этого нужно знать алгоритм расчетов и быть мной».

Оставалось лишь сосредоточиться и принять верное решение. Но это было чудовищно трудно. Руки и ноги словно налились свинцом, глаза резало, дыхание давалось с трудом, то и дело переходя в тяжелый мокрый кашель. Пришлось сходить за туалетной бумагой, чтобы вытереть монитор. Но это мало помогло, цифры двоились в глазах, как с перепоя.

Собраться с мыслями не получалось. Стоило начать прорабатывать какой-то вариант выхода из создавшейся ситуации, мозг начинал генерировать бредовые ассоциации, логика в них вязла, путалась, не давая довести идею до конца. Очевидно было, что нужен либо импульс, сравнимый по мощности с роковым, либо другой обломок, который способен уничтожить опасный объект. Но и для того, и для другого необходим был расчет. Точный расчет.

— Вас вызывает штаб! — донесся голос оператора.

— Что? — полковник все хуже воспринимал реальность.

Он взял трубку, дрожащей рукой прижал к уху.

— Слушаю, Бражников. Я не знаю. Видимо, заболел. Чувствую себя ужасно. Кто сообщил? Черт… Дайте мне полчаса, я выведу этот чертов обломок на безопасную орбиту. Что?! Нет, погодите. Что значит, заблокировали управление лазером? Какого беса? Как я исправлю ситуацию, если вы меня лишили главного исполнительного устройства?

Он закашлялся, заляпав рубашку пеной.

— Верните мне лазер! — потребовал в аппарат.

Видимо, ответ его разозлил. Бросив трубку, полковник откинулся на спинку кресла. Перед глазами плыли красные круги.

«Надо же, какая гадость… — подумал Бражников. — Евпаторийский центр им сообщил об опасной траектории обломка. Перестраховщики хреновы. Ну, сами теперь и рассчитывайте импульс. Вся методология у меня. И хрен с ней кто-то разберется».

Он снова закашлялся. На зеленой форменной рубашке остались капли розовой пены. Но определить цвет на экране бытового телевизора было очень сложно, поэтому Пичугин, закончивший смотреть запись, лишь недоуменно хмыкнул.

— Что с ним? — осторожно спросил он у Ковалева.

— С этим сейчас разбираются. Дистанционно.

Пичугин удивленно поднял брови.

— Да, дорогой мой, бункер вскрывать не стали. Одна из версий — применение неизвестного бактериологического оружия. Никто, как ты понимаешь, не будет рисковать целым гарнизоном. Так что их заперли там, до выяснения обстоятельств. Но меня волнует другой вопрос. Не что с Бражниковым, а почему, и почему вдруг именно сейчас?

Пичугин напрягся. Тон куратора ему не понравился. Сквозила в нем угроза, хотя и не явная. Ковалев смерил агента взглядом и сказал напрямик:

— Я не верю в случайности. Бражников или отравился, или заболел. И то и другое время от времени случается с обычными людьми.

— Время от времени? — Пичугин нашел в себе силы усмехнуться. — Миллионы людей от этого умирают.

— Обычных людей. — Ковалев кивнул. — Но Бражников ведь к ним не относится. А уж то, что происшествие случилось в бункере, во время выполнения серии экспериментов, исключает, на мой взгляд, элемент случайности полностью. Понимаешь, у меня такая работа. Если где-то запахло серой, я просто обязан не обдумывать версии, а тут же принять самую страшную, то есть появление самого дьявола. И действовать исходя из этого. В данном случае я обязан принять версию террористического акта. Ты понимаешь, что это значит для тебя лично?

— Понимаю, — со вздохом ответил Пичугин. — Получается, что кому-то стало известно об изысканиях Бражникова, а я это проглядел.

— Именно так. Соображаешь. Хреновое дело, да?

— Хреновое, если это диверсия.

— А у тебя, значит, сомнения? — Ковалев вздернул брови.

— У вас ведь тоже сомнения, — спокойно ответил Пичугин. — Если бы у вас не было сомнений, вы бы сейчас уже озвучивали отчет в штабе, а не беседовали со мной. Максим Константинович, меня, чтобы мотивировать, совсем не обязательно брать за яйца, как вы привыкли. Я и так в достаточной мере мотивирован на сотрудничество с вами. Никогда и никому не давал повода считать себя скотиной неблагодарной.