Лора Липман - О чем молчат мертвые

— Как вообще можно… — начал Дэйв, но мисс Луис, соседка, привыкшая за все эти годы к переменам в его настроении, тут же переключила его внимание, как мать обычно успокаивает распалившегося сына.

— Яблоки в тесте, мистер Бетани, еще горяченькие.

— Мне нельзя… — начал он. Его вес не менялся с колледжа, но комплекция оставляла желать лучшего. Дэйв уже несколько лет как перестал бегать по утрам — теперь ему было не до этого.

— Да будет вам! Это же яблоки, они полезны. Яблоко в день — то, что доктор прописал. — И сунув Дэйву в руки запеченное в тесте яблоко, мисс Луис спровадила его из магазина прежде, чем он вышел из себя.

Дэйв все утро пребывал не в лучшем настроении, и на то у него имелись и старые, и новые причины. Извращенец, звонивший ему каждый год, не объявился. Долгое время он просто молчал в трубку, но все равно каждый год двадцать девятого марта продолжал звонить. А сегодня он не позвонил, и это не давало Дэйву покоя. Неужели тот парень умер? Или он тоже сдался и решил отстать от Дэйва? Даже извращенец продолжал жить своей жизнью.

Затем Дэйв позвонил Уиллоуби. Детектив не забыл, какой сегодня день, вовсе нет. Он знал, что отец так и не найденных девочек нуждался в безмолвном сочувствии. Никаких «Привет, Дэйв, как дела?», никаких притворств. Только: «Привет, Дэйв. Я как раз просматриваю дело». Честер вечно просматривал дело, но в этот день он действительно имел его при себе.

Затем он сообщил новость, которой Дэйв никак не ожидал услышать:

— Я ухожу на пенсию. В конце июня.

— На пенсию? Но ты еще молод… Моложе меня.

— У нас достаточно проработать двадцать лет, чтобы уйти на заслуженный отдых. Я же отпахал двадцать два. Понимаешь, моя жена… У Элейн всегда было хрупкое здоровье. Хочу подольше побыть с ней, пока она… Есть специальные места, куда можно заселиться и жить, как у себя дома. А когда уже не сможешь сам о себе заботиться, тебе помогают специалисты. В одно из таких мест мы с ней и переедем… не сейчас, конечно. Быть может, лет через пять. Я хочу… как бы это сказать… быть с ней рядом, когда…

— Но ты ведь будешь работать? Фрейд считал, что работа — это неотъемлемая часть человеческого благополучия.

— Может, побуду волонтером. Я ведь не нуждаюсь в… То есть я хотел сказать, что найду, чем заняться.

Похоже, он чуть было не сказал: «Я ведь не нуждаюсь в деньгах». Даже сейчас, после четырнадцати лет знакомства с Дэйвом, после разговоров об очень личных и в то же время ужасных вещах, Уиллоуби продолжал умалчивать о своем состоянии. Скорее всего, он просто настолько привык скрывать свое социальное положение от коллег, что уже не мог вести себя по-другому с Дэйвом. Однажды — только однажды — он пригласил Дэйва на рождественскую вечеринку. Дэйв ожидал, что это будет типичная полицейская сходка, и даже хотел этого — ведь бывать на подобного рода мероприятиях ему прежде не доводилось. Но это был всего лишь семейный, домашний праздник — и что это была за семья, что за дом… Торжество было устроено с изящным вкусом. С детства Дэйв помнил, как семьи, живущие в Пайксвилле, закатывали шумные «гламурные» вечеринки. Так они пытались показать свою состоятельность, но до изысканного дома Уиллоуби им было далеко. Клетчатые брюки, сырные палочки, джин с мартини, стройные дамы и раскрасневшиеся мужчины, которые тихо беседовали между собой независимо от того, сколько ликера они выпили. Дэйв был бы рад в красках описать весь этот праздник Мириам, если бы они все еще разговаривали. Но когда он звонил ей прошлой ночью, она не взяла трубку, и даже автоответчик у нее не сработал.

— А что же тогда… но кто… — хриплым голосом пробормотал Дэйв, чувствуя, как паника захлестывает его.

— Дело уже передано, — быстро отрапортовал Уиллоуби, — талантливому молодому детективу. Я попрошу его держать тебя в курсе дела. Все останется по-прежнему.

«В том-то и дело, — мрачно подумал его собеседник. — Ничего не изменится». Может, новый детектив и появится, но Дэйв был более чем уверен, что уже через пару недель он испарится, как роса с восходом солнца. Время от времени будет появляться какой-нибудь сумасшедший или заключенный, жаждущий особого к себе отношения, который заявит, что ему известно что-то о девочках, а позже выяснится, что он, как и все его предшественники, врет. « Все останется по-прежнему. Разница лишь в том, что новый детектив, что бы он ни узнал, как бы ни продвинулось дело, не станет держать меня в курсе всего этого » — эта мысль причиняла Дэйву больше страданий, чем разрыв с Мириам, и стала для него куда более неожиданной.