Ольга Володарская - Ответ перед высшим судом

— Мне так никто и не позвонил, — сообщила Лиза, зайдя в квартиру и проверив свой сотовый, который забыла.

— Тебя это расстраивает?

— Должно бы, но мне плевать. Сегодня был один из лучших дней в моей жизни. Я по-настоящему счастлива.

Бердников хотел сказать, что испытывает те же чувства, но воздержался. Почему? Сам не знал.

Пытаясь разобраться в себе, Илья замолчал. А Лиза восприняла это по-своему:

— Тебе не нравится такое времяпрепровождение, да? — грустно спросила она. — Напоминает об ужасном детстве, в котором ты был лишен зоопарка, каруселей?

— Лиза, ты какую картину себе нарисовала, представляя меня маленьким? — хохотнул Илья. — Сижу чумазый среди горы пустых бутылок и строю домик из крысиных какашек? Нет, я рос в хороших условиях. И, конечно, бывал во всех тех местах, которые мы посетили. Больше скажу, меня даже на море возили. Пусть один раз, зато надолго.

— Так в чем был ужас?

— Я расскажу тебе. Но не сейчас. Не хочу омрачать этот чудесный день. Мне тоже он очень понравился, — признался-таки Бердников. Оказалось, это несложно.

— Чем теперь займемся?

— Посмотрим «Один дома» или «Джуманджи»? Уж если впадать в детство, то на целый день.

— Ты о презервативах что-то говорил, когда мы строили планы.

— Хочешь сделать капитошки и палить из окна по прохожим?

— Нет, использовать по назначению. — И, подойдя вплотную к Илье, обвила его шею руками. — Я объявляю об окончании дня радостного детства. Пришло время оттянуться по-взрослому.

Это было очень смело. И не вульгарно. Бердников стянул с волос Лизы резинку, позволив прядям рассыпаться. Потом погрузил в них свои пальцы и притянул голову госпожи Весенней к своему лицу. Но не поцеловал. Посмотрел ей в глаза и потерся своим носом об ее. Илья не хотел торопиться. И растягивал сексуальный флирт. Впереди вся ночь и большая пачка потенциальных «капитошек».

— Перестань пялиться, — услышал Бердников хриплый ото сна голос Лизы. — Ты меня смущаешь.

— Ничего не могу с собой поделать. Ты заворожила меня.

Она зарылась лицом в подушку. Но Илья выдернул подушку из-под Лизы. А потом еще и одеяло с нее сорвал.

Госпожа Весенняя тут же натянула его обратно. Причем не только на тело, но и на лицо.

— Да дай же посмотреть на тебя, — сердито проговорил Илья, вцепившись в одеяло, но Лиза не позволяла снова содрать его с себя.

— Нет, не сейчас. Я по утрам опухшая, некрасивая.

— Ладно, тогда лицо можешь оставить закрытым, я на него уже насмотрелся. Покажи свое прекрасное тело. Его я видел только в полумраке, сейчас хочу взглянуть при свете дня.

— Нет в нем ничего прекрасного.

— Ой, да что бы ты понимала!

— У меня шрамы. Я их стесняюсь.

— Если ты о молнии на бедре и танцующем человечке на боку, то мне они показались креативными. Я даже подумал, что ты специально их нанесла. Есть же такая бодимодификация, как шрамирование.

— Врун.

— Серьезно тебе говорю. Покажи еще разок, я их плохо рассмотрел.

Госпожа Весенняя высунула лицо из-под одеяла.

— Они после аварии остались. И я мечтаю от них избавиться.

— Ни в коем случае. Тогда я буду вынужден встречаться с женщиной, у которой все как у всех. Что может быть скучнее?

Лиза ткнула его кулаком в плечо.

— Да, можешь меня побить. Но сначала размотайся.

— Шрам на боку правда тебе напомнил пляшущего человечка?

— Да. Я же поклонник Конана Дойля, а в одном из его рассказов о Шерлоке Холмсе были фигурки…

— Знаю я, читала, — перебила его Лиза. — Просто мне тоже. На самом же деле это ребро пробило кожу и сильно ее разорвало.

Бердников осторожно взялся за край одеяла и потянул его вниз. Лиза уже не мешала.

— У него есть имя? — спросил Илья, оголив шрам.

— Конечно нет.

— Почему? Давай назовем как-нибудь твоего человечка.

— Майкл Джексон?

— Нет. Твой танцует в другой манере.

— Цискаридзе?

— Брось.

— Эм Си Хаммер. Помнишь такого?

— Смутно. Рэпер из начала девяностых?

— Да. Я была совсем крохой, но зажигала под его «Кент тач зис». В клипе он еще так забавно танцевал. Как будто оживлял древнеегипетские рисунки.

— Слушай, а не лучше ли дать человечку женское имя? Мне будет гораздо приятнее его целовать… — И склонился над Лизой, чтобы коснуться губами ее шрама. Под его губами она вздрогнула. Но не отстранилась.

— Не лучше, потому что я буду ревновать.

— Но я обещаю изменять тебе только с ней.

— Тогда нам придется дать твоему шраму после удаления аппендицита мужское имя, чтобы и мне было с кем, — засмеялась Лиза и запрыгнула на Илью сверху. Посидев несколько секунд, опустилась. Легла на него, как на шезлонг. Еще и подбородок кулачками подперла. — А ты вообще как к изменам относишься?