В. О. Ронин - Лучший приключенческий детектив

Алиса сидела в тени автобусной остановки, таращилась себе под ноги и вздыхала. Последняя неделя выдалась тяжёлой: отношения с родными и близкими людьми не складывались. Тетушка удвоила нажим и усилила нравоучения; Дашуня, как будто специально, провоцировала; Виктор каждый день искал и находил повод для скандала, а сама она превратилась в своеобразный буфер, который гасил внешние удары.

Она провела пальцем по руке. Синий свет, льющийся сквозь прозрачную пластиковую крышу, превращал ее в синеволосое неземное существо с мертвенно-голубым цветом кожи. Рядышком скособочился скрипичный футляр. Казалось, он тоже выглядит обеспокоенным и неуверенным, как и его искусственно посиневшая хозяйка. Жара и духота заполнили каждую точку, каждый уголок, не гнушаясь тенью домов и деревьев. С клумбы позади скамейки доносился пьянящий аромат вполне земной примулы, а на небе собирались грозовые тучи. Спустя пять минут налетел ветер, пригнул головки цветов к траве, и вокруг разом потемнело.

– Будет шквал, гроза, буря, – пророчествовала Алиса вслух, думая совершенно не о погоде.

Прошуршали шины. У обочины мягко притормозил чёрный «Шевроле». Дверца с тихим щелчком распахнулась, любезно приглашая в светлый салон. Алиса подхватилась со скамьи, всем видом выражая послушание и радость. Энергично простучала каблучками к машине.

– Куда едем? – спросила она, усаживаясь на переднем сидении. – Хорошо здесь, прохладно.

Виктор медленно повернул голову. Выражение его лица она охарактеризовала как скорбное: губы сжаты, лоб прорезали вертикальные морщины, взгляд недовольный и с прищуром. «Шевроле» выворачивал на главную дорогу, когда в небо полыхнула молния, следом зловеще пророкотало, и на город с его загрустившими от жары цветами и деревьями обрушился ливень, который Алиса мысленно окрестила тропическим. Следующий раскат грома заставил её закрыть глаза и вжаться в кресло. Она с детства опасалась гроз, предпочитая переживать их в безопасности: опустив жалюзи, выключив электроприборы, забравшись с головой под плед на диване.

Уехали они недалеко. Когда автомобиль притормозил возле аптеки, Алиса обеспокоилась. Ничего не объясняя, скорбный жених выскочил из машины и скрылся за зеркальными дверями. Отсутствовал он довольно долго: она успела еще пару раз зажмуриться, включить музыку, рассмотреть зонтики у прохожих, да и ливень успел закончиться. В омытом дождём небе весело засверкало яркое солнце. Вернувшийся Виктор кинул на заднее сидение пластиковый пакет с лекарствами и с чувством захлопнул дверь.

– Кому? – спросила Алиса, кивая на россыпь упаковок, картонными углами распирающими целлофан.

Виктор нервно схватился за руль, побарабанил пальцами по баранке и, глядя в лобовое стекло, глухо сообщил:

– У нас неприятность. – Горько мотнул головой. – Мама заболела.

– Чья? – искренне удивилась Алиса. По её мнению, обе мамы чувствовали себя превосходно.

– Моя! – оскорбился Виктор.

– Как? Когда заболела?

– Серьёзно, мы полагаем. – Страдалец соизволил взглянуть на опешившую Алису.

– Подожди, но на репетиции…

– Вчера и сегодня утром скорую вызывали.

Перед глазами Алисы объявилась белая шляпа, победным стягом реял красный бант, а на заднем плане металась приплясывающая Громова с коронным: «Ребята, вы на море едете?»

– Мы на море едем? – эхом повторила она и вызвала шквал эмоций.

– Я не могу бросить её в таком состоянии! – выкрикнул Виктор. – У моей матери давление сто восемьдесят на сто десять. Она была между жизнью и смертью. Врач сказал, – приступ может повториться. Ты это понимаешь?!

Алиса ничего не понимала. Какой-то час назад она видела, как пребывающая на смертном одре Софья Эдуардовна энергично околачивала сумочкой чей-то пятнистый зад, в бодром здравии отвоёвывая любимую шляпу.

– Как же билеты на самолет? – растерянно спросила она.

Праведный гнев охватил жениха. «Говорила мама! Холодная, бесчувственная!»

– Какая же ты! Придумай сама, что с ними делать. Выкинь, продай, реши проблему!

Он перегнулся через застывшую Алису и распахнул дверцу автомобиля.

– Извини, мне надо ехать. Дождь кончился. Дом твой отсюда в двух шагах.

На негнущихся ногах она вылезла из машины и каменным изваянием застыла во влажном песке на обочине. Ее судорожно сжатые пальцы вцепились в ручку футляра, ставшего неподъемным. Она видела, как Виктор выпрямился, по-спортивному размял шею и повеселел. Две морщинки между бровями исчезли, вернув высокому лбу прежнюю безмятежность.