Михаил Буканов - Царь Додон, он не долдон. Pulp fiction

руководителям мешает? Или старшoй не тот? Вот был бы товарищ Сталин, он вас, зажравшихся, опять к 37 году привёл! Быстро бы в лагерях похудели! Вон хари какие в политбюро. За три дня не обсеришь. Каждое хоть решетом покрывай! А у нас дети голодают. Ну, до чего народ обнаглел и дошёл. Не иначе, враги из этой самой испугавшейся насмерть Америки, подстрекают! Вот, что услышал Воскобойников в кабинете начальника от приехавшего генерала в штатском. Bсего в кабинете увидел он из знакомых человек пять. Были ещё в штатском, но с выправкой военной, у каждого между ног стоял автомат, или пулемёт ручной, тряпками замотанный. По костюмам видать – люди приезжие. А генерал продолжал. Имеются оперативные данные. Завтра, во время митинга у проходной завода, провокаторы заведут речи о том, что идти надо в центр города, громить партийные и советские учреждения, магазины, школы! Mогут последовать попытки захвата железнодорожного и автобусного вокзала, горвоенкомата, почты, телеграфа и телефона. Завод взят под охрану бронетехникой и полком солдат-десантников. Ваша задача – обеспечить охрану центрального здания на площади Ленина, где расположен Горком и Исполком. Прибывшие могут выйти. Вам выделено помещение здесь же для отдыха и питания, a вы, товарищи офицеры, останьтесь. Он мигнул ещё одному в штатском. Майор! Прошу всех по одному человеку подойти ко мне, ознакомиться и расписаться. Текст один. Я, нижеподписавшийся, обязуюсь хранить ставшую мне известной Государственную тайну. Если я любым образом разглашу сообщённые мне сведения, то буду предан высшей мере наказания – расстрелу! Ознакомился. Число. Подпись. Поглядел вокруг Воскобойников Степан и увидел, в кабинете товарищи его по службе в органах милиции. Город, не маленький, но, всё равно, пересекаешься. Вон Васильев из ОРУД-ГАИ. Вместе в армии служили, в одном разведвзводе командирами отделений. Сергеев в углу присел. Тот зам. командира десантного взвода был. Ещё пара бывших вояк кто в спецназе служил. Понял Воскобойников, дело заваривается серьёзное. А генерал собрал подписанные листы, в папку убрал и с новой речью обратился: Товарищи офицеры! Родина требует от своих сынов твёрдости и мужества. Враг коварен, скрытен и не дремлет. В нашем городе объявлено чрезвычайное положение. Одураченные и поддавшиеся вражеской пропаганде отдельные элементы из числа жителей готовы на погромы, убийства и насилие в отношении представителей советской власти. Но, враг просчитался! Революция лишь тогда чего-либо стоит, если она умеет себя защищать. Это слова великого Ленина, говорят они о прозорливости вождя страны и революции. Революцию в белых перчатках не делают. Вождь пролетариата и тут прав. Вам поручено завтра осуществлять охрану городского комитета партии и исполкома горсовета, находитесь на казарменном положении. Получите оружие у товарища майора. Он же укажет вам место проживания в городе. Комитет Коммунистической партии Советскoго Союза и лично Первый Секретарь ЦК КПСС, товарищ Никита Сергеевич Хрущёв, рассчитывают на вашу преданность народу, выучку и твёрдое следование служебному долгу. Желаю успехов, товарищи офицеры. И вышел. Тишина нехорошая в зале повисла. Но, майор встал, скомандовал, и все гурьбой вышли из комнаты. В подвальном помещении им предложили переодеться в разложенные на стульях цивильные костюмы, расписаться в получении вещей, включающих в себя ботинки и шляпы, а затем перейти в соседнее помещение. В углу стояли на своих треногах отлично знакомые пулемёты Калашникова. Как с ними обращаться знали все, привыкать не было необходимости. За три года службы в армии пулемёты эти прикипели к рукам. Разберите оружие, патронные коробки с лентами и за мной, – приказал майор. Когда вышли во двор, там уже ждал фургон с надписью «Хлеб», в котором и прибыли во двор Горкома. Зайдя в здание, спустились по слабосвещённой лестнице в подвальный этаж, а там, через массивную дверь в бомбоубежище. Стальная плита закрылась, и сквозь звенящую тишину офицеры прошли в штабную комнату. К их удивлению стол на командном пункте ломился от еды, cтояли две бутылки коньяка. В углу лежали спальные мешки армейского образца. В конце комнаты – туалет и душевая. Кто желает, может воспользоваться, – услыхали они. Воскобойников, помыв руки, подошёл к столу и махнул стакан коньяка. Говорить с кем либо совершенно не хотелось. Так что, плотно закусив, улёгся он в спальник и проспал часов до восьми. Когда и прозвучала команда «Подъём». Ничего неприятного ему не снилось, a лёгкое волнение перед грядущим легко снял коньяк. Позавтракали остатками вчерашнего ужина. Кофе уже был на столе, коньяка не было! Около девяти прозвучала команда «За мной», и пятёрка поднялась в чердачное помещение. А вот и выходы на крышу. Залегли у края, рядом с железным ограждением бездны, аккуратно расставили пулёметы, заправили ленты и стали ждать. Никаких угрызений совести Степан не питал. Он и в Армии присягу давал по защите Социалистического Отечества, и при вступлении в милицию опять присягал. Теперь уже клялся охранять социалистическую и личную собственность, общественный и государственный строй, жизнь и здоровье людей! Устав патрульно-постовой службы милиции знал участковый инспектор и капитан отлично. Когда оружие можно применять? Очень редко в чрезвычайных обстоятельствах. Да вот они: Когда жизни и здоровью граждан, или сотрудника милиции грозит явная опасность. Когда другими средствами предотвратить совершение тяжкого преступления нет возможности. Когда лицо, взятое под стражу, покушается на побег. Когда совершается нападение на конвой милиции. И при наличии массовых погромов и разрушениях, сопровождающихся жертвами среди мирного населения. Пункт пятый был налицо. Видел не раз Степан, на что способны поддавшие и не регулирующие себя бывшие казаки и иногородние. Станица на станицу с колами ходила. Сколько уж лет с Гражданской прошло, а казаков одной из станиц до сих пор почём зря лупили окрестные казаки, за то что оказались её обыватели единственной из станиц на стороне красных, большевиков, и восстание Донское подавить помогли! А уж между казаками и украинцами свары были давние, незатухающие. Так что не мучили никакие угрызения совести советского капитана милиции. Дед воевал за Деникина, отец в составе казачьей дивизии до Вены дошёл, а у него и выбора нет. Он на службе, погоны носит! А внизу толпа огромная стала площадь заполнять. Кто и на памятник Ленину влез. Какой-то мудак ему на голову тряпку косынкой повязал. А перед горкомом цепочка тоненькая солдатиков с автоматами. Срочники, около взвода всего. Kапитан перед строем. В мегафон кричит, oбъясняет, что разойтись надо, a в ответ смех, матершина, да свист с улюлюканьем. Можно легко предвидеть, не сдержат толпу, если та на штурм пойдёт. Так все и полягут как в Венгрии. Был там капитан Степан Воскобойников, тогда ещё старший сержант, видел, как толпа солдатиков молодых из сил государственной безопасности камнями до смерти забивала и на ворота за ноги вешала. А ораторы друг друга сменяют. Толпа кипит, воет, вопит, и вот – волна выплеснулась. Пошли, побежали на штурм! Солдатики в воздух стрельбу открыли, автоматы только вверх смотрят. И команда тихая: Товарищи офицеры! Огонь на поражение. Пошёл! Тут и ударили с крыши пять пулёметов по толпе без промаха. Каждая пуля жертву находит. Стон пошёл по площади. Народ назад кинулся. Передние на задних прут. Давка страшная. Сколько-то подавили! А пулемёты продолжают. Замолчали, когда ленты первые закончились. И опять команда: Оружие к осмотру. Разрядили, затворы передёрнули стрелки. Магазины рядом положили, сами лежат, ждут. Майор скомандовал: Благодарю за службу. Прошу проследовать в автотранспорт. Oпять на том же фургоне с надписью «Хлеб» по домам их развезли, a там только и разговоров про то, что у Горсовета случилось. Плюнул Степан, сунул жене раза по потылице, заткнуться велел, стакан махнул и спать лёг как был, не раздеваясь! Ботинки снял только! Hаутро на службу его вызвали. Генерал приезжий, уже в форме, построил пятёрку и объявил: За мужество и героизм наградить… Короче, всем по «Звёздочке Красной». Да звания очередные досрочно. И – перевод на новые места службы. Опять-таки с повышением по должности. Не так и далеко, но уже не в пределах края казачьего. А в городе прошли аресты массовые. Убитых быстренько рассовали по могилам чужим на окраинах, найти их родственники не смогли. Семерым «вышак» дали, остальным по совейской мелочи: от десяти до пятнадцати. А через года полтора и сучьего сына Хрущёва сняли. Так что все события и кровопролития тихо на волюнтаризм и перевели. Такое гадское и людоедское течение оказалось, аж Первый Секретарь ЦК КПСС с ним справиться не смог. Пошёл на поводу и зело жидко облажался! Бывает! А вот почему дети людоеда этого в США обретаются в настоящее время? Чем папаня их заслужил такое к потомству своему благорасположение? А хомяк и говорит: «это такая кладовочка, она ничья!» Поскольку отец являлся своеобразным, первым русским послесталинскими демократом! А оттепель – она хрущёвская. Как раз во время этой погодной аномалии и произошли описанные события.