Нора Робертс - Одержимость

Сьюзан вспыхнула, то ли от гнева, то ли от замешательства.

— У меня есть обязанности перед мужем, Сет. Его держат взаперти, в одиночестве. Ему нужны деньги, чтобы нанять хорошего адвоката… чтобы тот помог ему перебраться в общую зону.

— Бог ты мой, Сьюзи, да это бред чистой воды! Ты что, не видишь, что тебе скармливают всякую чушь?

— Поаккуратнее выбирай слова!

— Слова, значит, тебя беспокоят, а вот это нет? — Сет хлопнул рукой по газете. — Ты хоть читала, что тут написано?

— Нет-нет, я не желаю это читать… Они все донимали меня, и Том сказал, что к нему будут относиться с большим уважением, если он сможет рассказать всем свою историю. И что я должна поддержать его.

— Никто не уважает желтую прессу. Даже он должен это понимать. — Сет поморщился, как если бы от боли. — Кто еще тебя донимал? С кем ты успела пообщаться?

— Я говорила с Саймоном Вэнсом.

— С писателем. Криминальное чтиво.

— Вэнс — профессионал. Его издатель собирается заплатить мне двадцать пять тысяч долларов. Об этом прямо сказано в контракте.

— Ты подписала контракт?

— Они же профессионалы. — Сьюзан вскинула руки, словно отражая возможную атаку. — И они заплатят еще, когда заключат договор с кинокомпанией. Так мне сказали.

— Сьюзан. — В голосе дяди Наоми отчетливо различила отчаяние. — Что же ты наделала?

— Я не могу всю жизнь обслуживать столики. Доктор, к которой я ходила, посоветовала мне поработать над самооценкой. Мне нужно найти местечко поближе к тюрьме, чтобы не тратить столько времени на дорогу. Том хочет, чтобы мы с детьми поселились где-нибудь поблизости.

— Я никуда не поеду.

Сьюзан вспыхнула, услышав голос Наоми.

— Не дерзи мне.

— Я просто говорю. Я никуда не поеду. Если ты увезешь меня отсюда, я сбегу.

— Ты поступишь так, как скажем мы с папой. — Истерика, в голосе ее матери отчетливо звучали истерические нотки. — Мы не можем здесь оставаться.

— Почему же это, Сьюзан? — тихо спросил Сет. — Почему вы не можете остаться?

— Ты живешь с мужчиной, Сет, живешь во грехе. С черным мужчиной.

— Наоми, детка. — Он говорил все также спокойно, и лишь глаза неотрывно смотрели на Сьюзан. — Почему бы вам с Мейсоном не подняться пока наверх?

— Я же готовлю ужин.

— Пахнет просто великолепно. Сними пока с огня, хорошо? И поднимись с Мейсоном наверх, помоги ему с уроками.

Мейсон, соскользнув со стула, обнял дядю.

— Не разрешай ей увозить нас, пожалуйста. Я хочу остаться с тобой.

— Ни о чем не беспокойся. Иди пока наверх с сестрой.

— Пошли, Мейсон. — Наоми взяла со стола его вещи и оглянулась. — В Гарри нет ничего плохого. Только ты видишь в этом грех.

— Ты не понимаешь… — начала было Сьюзан.

— Я-то понимаю. Начала понимать с той ночи в лесу. А вот ты, мама, так ничего и не поняла. Идем, Мейсон.

Сьюзан снова принялась плакать. Сет молча поднялся, открыл холодильник и достал оттуда бутылку вина. Он не стал уговаривать сестру сесть, а просто налил себе стакан.

— Ты знала о том, что я гей, с тех пор как мне исполнилось четырнадцать. Как раз тогда я собрался с духом и рассказал тебе обо всем. Мне потребовалось чуть больше времени, чтобы признаться маме и папе. Надо сказать, что в целом они восприняли эту новость достаточно неплохо. Но первым делом я признался своей старшей сестре. Помнишь, что ты сказала в ответ?

Сьюзан все также плакала, закрыв лицо руками, и Сет снова поднял стакан с вином.

— Ты сказала, только не пытайся ухаживать за теми парнями, на кого я сама положила глаз. Куда подевалась та девочка, Сьюзи? Та, что могла поддержать меня в самый нужный момент? Что способна была рассмешить, когда я готов был заплакать? Та девушка принимала меня таким, какой я есть.

— Мне так жаль. Прости меня.

— Очень хорошо, Сьюзан. Но я хочу сказать кое-что… и хочу, чтобы ты меня услышала. Никогда не говори в подобном тоне про мужчину, которого я люблю. Договорились?

— Прости меня. Ради бога, прости. От Гарри я видела только добро. И я, и дети. Я знаю, что он любит тебя. Но…

— Наша связь — непростительный грех. Так ты думаешь? Именно это подсказывает твое сердце?

Она присела к столу.

— Не знаю. Я просто не знаю, что думать. Четырнадцать лет, Сет. Четырнадцать лет замужества. Том не был поначалу таким жестким. Все изменилось постепенно. Так постепенно, что я и не заметила. Он не хотел, чтобы я работала, а я в то время как раз была беременна Наоми. И решила, что это даже хорошо. У меня будет время, чтобы обустроить дом, позаботиться о нашей дочке. Потом он отказался встречаться с мамой и папой — всегда находил оправдания, чтобы не ездить к ним. Затем он и мне стал запрещать такие поездки. Он был главой семьи, Сет. Ну как я могла не послушаться. Потом он положил конец и их визитам.