Миньон Эберхарт - Рука в перчатке

– Он прав, – буркнула Гертруда, – твой отец...

Джонни поднялся со стула и посмотрел на дверь.

– А, Арчи, привет. Заходи, поешь чего-нибудь.

Джонни нервно поерзал, потеребил усики и поспешил вокруг стола навстречу Арчи, чтобы пожать ему руку. Амелия не слишком любезно заметила:

– Итак, Арчи, ты появился вновь.

После чего позвонила Лейну.

– Лейн, поставьте прибор для мистера Арчи.

– Спасибо, Амелия, – поблагодарил Арчи Шор – стройный темноволосый мужчина, очень похожий на своего сына Роули. Только выглядел он более подвижным, да глаза его неутомимо сверкали. – Очень любезно с твоей стороны... Ну, как твои дела, Гертруда?

Гертруда, багровая и молчаливая, пристально смотрела на него. Сочувственно приподняв брови, он повернулся к Дафне.

– Я понимаю, это не слишком уместно, но все-таки прими мои соболезнования. Мне действительно жаль, дорогая, что такое случилось с тобой.

– Садись, отец, – холодно пригласил Роули. – Как тебя нашли?

Арчи Шор пожал плечами, сел за стол и взялся за еду. Дафна разглядывала гостя, пытаясь вспомнить, что же говорили о нем во времена его детства. Но это было слишком давно. Были долгие совещания с адвокатами и взрослыми членами семьи, Гертруда носилась по дому с красными глазами и гневным лицом. Потом дядя Арчи исчез, и детям про него запретили даже говорить.

Джонни старался как-то смягчить Гертруду.

– Сюда, Гертруда, садись. Нужно пытаться извлечь выгоду из того ужасного положения, в котором мы оказались после смерти Бена.

Он помедлил и добавил:

– Смелее, Гертруда.

Арчи оскалил длинные желтые зубы и иронически заметил:

– Правда, Гертруда, это так благородно с твоей стороны. Вообще очень любезно, что все вы меня принимаете. К тому же могу вас уверить, что мне это не легче, чем, например, тебе, Гертруда, только у меня манеры лучше.

– Арчи, прошу тебя, – взмолился Джонни. – Как до тебя добралась полиция?

– И как ты вдруг стал дамой из такси? – добавила Амелия.

– Остроумно, как всегда, Амелия. Я действительно уехал в такси, которое самым удачным образом оказалось у ворот, когда я в нем так нуждался. Впрочем, эту историю с такси я и сам не понимаю, – хмыкнул Арчи. – Но, однако, подвернулось оно как нельзя кстати.

– И все-таки, Арчи, почему ты в полночь укатил в той загадочной машине? – не унималась Амелия.

– Да, и почему вообще был здесь? – Это уже Гертруда. – Зачем ты приехал? И почему так внезапно исчез? Роули сказал, ты приезжал к Бену. Почему...

Джонни поспешил к дверям, выглянул в холл, затем снова закрыл дверь. Волчий оскал на лице Арчи несколько смягчился.

– Как охотно ты, Гертруда, делаешь из меня козла отпущения! Но не получится. Никакого спора у нас с Беном не было.

Джонни оставался возле двери.

– Прошу вас, не так громко.

Пришла очередь Амелии:

– Лейн, покиньте комнату. Ну, Арчи, как насчет объяснений на тему, почему ты здесь оказался? Я ничего не знала о твоем присутствии, и не имеет никакого смысла умалчивать, что ты в этом доме не являешься желательной персоной.

– Нет ничего, в чем я был больше убежден, – ухмыльнулся Арчи. – Я приехал, чтобы повидаться с сыном.

Роули лишь молча шевелил губами, даже не пытаясь что-нибудь сказать. Гертруда набрала в грудь воздуха и попыталась что-то вставить, но Джонни укротил ее, мягко похлопав по спине.

– Я приехал навестить сына, ну, а заодно и Бена. Хотел выяснить, почему не пришел мой обыкновенный... мой обычный чек. И счел за лучшее обратиться прямо к главе фирмы.

– Да кто тебя в дом-то пустил? – спросила Амелия.

– Роули.

– Ты подтверждаешь? – это опять Амелия.

Роули пожал плечами.

– Ну, а что, тетя Амелия, я должен делать, если мой родитель сюда просится?

– Говори-ка правду, Роули, – вмешалась Гертруда, – мы не можем из-за этого страдать – речь, в конце концов, идет про убийство.

– Чего же лучше, – хмыкнул Роули. – Я не знаю, когда он прибыл, и не знаю, как попал в дом.

– Да через задние ворота, – заявил Арчи, и шустрые глазки его беспокойно забегали по лицам собеседников. – Кстати, Амелия, мне дадут еще чего-нибудь поесть?

Амелия позвонила.

– Конечно, Арчи. Так что же дальше, Роули?

– Ну, когда часов в одиннадцать я поднялся к себе в комнату, то нашел его там.

– Как ты вошел? – насела Гертруда на Арчи.

– Ногами, – буркнул тот. – Никто меня не видел, я понимаю так, все были заняты. Как ты знаешь, Гертруда, на память я пока не жалуюсь. И я вспомнил про комнату Роули.