Мария Спасская - Флейта гамельнского крысолова

Удивительную флейту Термит обнаружил в тайнике под камином на верхнем ярусе одного из подземных ходов, прорытых под доходным домом купца Романова. В том же тайнике лежала толстая тетрадь, в которой говорилось об уникальности инструмента и о том, что владеющий им станет управлять миром, ибо это не что-нибудь, а флейта крысолова, именуемая доминатон. А выбитые на серебре похожие на ноты значки — невмы, составляют мелодию человека. Тетрадь Термит тут же сжег, на всякий случай вернув в тайник ее обгоревший остов, а флейту крысолова взял себе. Порылся в интернете, отыскал список невм и перевел записанные на флейте обозначения на язык нот. Некогда он учился в музыкальной школе, и даже неплохо владел саксофоном, и это ему немало помогло.

Вскоре Термит с удивлением обнаружил, что извлекаемые из серебряной флейты звуки и в самом деле рождают в душе странный подъем и желание свернуть горы. Понимая, что такими артефактами разбрасываться нельзя, Термит стал носить доминатон с собой, сделав его своим талисманом.

Чтобы обустроить свой мир, он изрядно потрудился. Объединил цепью подземных ходов многоуровневые катакомбы, оставив только аварийные лазы — несколько входов и выходов в разных местах. Остальные забил землей. Не сам, конечно. Черную работу выполняли Термиты-работяги, обзавестись которыми ему помогла все та же флейта крысолова. Заваливая в одиночку очередной ход, Термит тоскливо думал, что на обустройство Его Мира такими темпами уйдут годы и годы. Усевшись на кучу мусора передохнуть, он достал свой талисман, поднес инструмент к губам и, мечтая о подручных — термитах-работягах, принялся наигрывать.

Бомжи пришли не сразу. Сначала до Термита доносились их взволнованные голоса, уверявшие друг друга, что им просто необходимо пойти и зарыть все ходы, которые явно лишние. Затем появились и они сами, готовые подчиниться любому его приказу. Так у Термита появилась подсобная рабочая сила. Термит держал отермитившихся бомжей в специальном загончике, принося им объедки из расположенных поблизости кафешек и водку из «Дикси», и, похоже, работяги были счастливы. Правда, изредка случались побеги, но Термит догонял беглецов и карал удушением, стаскивая трупы непокорных в дальний угол термитника.

Обустройство подземелий шло не быстро, но оно того стоило. Зато теперь у него был собственный мир, в который мог проникнуть только посвященный. Или случайный лазутчик, но тогда участь незваного гостя была незавидна. Никто не должен ему мешать вырастить совершенного Термита. Без пола, без мыслей, с одними лишь инстинктами, направленными на процветание термитника.

Денег на это хватит, у Термита есть алмаз, добытый у приезжего толстосума. Умер, бедняга, от разрыва сердца, когда Термит обходил свои угодья, ища, чем поживиться. Думая, что постоялец отеля спит, он выглянул из камина в единственном занятом на тот момент номере. Простачок выложил алмаз на прикроватный столик, как было не взять? А камушек еще как пригодится. На общее, благое дело пойдут деньги от его продажи. На процветание его совершенного дома.

Бережно и нежно нес Термит свою богиню на ложе любви, туда, где Ей, Матери Всех Термитов, предстояло толстеть и плодоносить. Здесь, в этой отдельной камере, самка будет возлежать на ложе, совокупляясь с ним и принося потомство. А он станет обеспечивать ее всем необходимым — едой, питьем, красивыми вещами. Вскоре в термитнике будут жить не только термиты-работяги. Появятся няньки, ухаживающие за молодняком, воины, обеспечивающие безопасность, — уж он, Термит, об этом позаботится. И закипит большая жизнь. Термит ждал этого момента так долго, что теперь ему казалось, будто он спит и видит сон. Но запах женщины, которую он, петляя по подземелью, нес на своих руках, доказывал, что это самая что ни на есть настоящая реальность.

Москва, наши дни

— Ну и где, я тебя спрашиваю, эта чертова кукла? Где Берта?

Хренов в ярости стукнул кулаком по столу, и Лиля, принесшая им с Сириным кофе, предпочла промолчать о вчерашнем телефонном разговоре.

Это же было вчера. Сегодня, когда Берту Лисанге не могли разыскать ни дома, ни по телефону, секретарша с ней не разговаривала. День клонился к закату, а от Берты не было ни слуху ни духу. Хмурый Сирин отхлебнул из своей чашки и, стараясь не смотреть на Вождя, угрюмо проговорил:

— Надо ехать к ней на работу.

— Куда ехать? — недоверчиво переспросил шеф.

— Куда слышал, — огрызнулся коллега. — Берта заявила, что устроилась в «Дом быта» на Покровке швеей, и я сказал, что раз она самовольничает, больше может к нам не приходить.