Александр Коренюгин - Не помогайте мне. Я сделаю все сам

— Фаина Базылева, — полковник помнил Тимофея, искренне ему сочувствовал во время уголовного процесса, а сейчас был рад освобождению, — никак не мог подумать, что эта Фаина Базылева твоя жена. Больно уж странная она какая-то. У нас она была всего один неполный день, но мы о ней наслышаны из исправительной колонии. Как на самом деле она умерла? Да очень просто — раскроила себе голову о бетонную стену, спасти не смогли. Ты же сам понимаешь, у нас служит простой фельдшер. Да и за того спасибо. Служба у нас догадываешься какова? Реанимация, врачи, оборудование и лекарства — об этом мы даже мечтать не смеем.

— А мне сказали, что она каким-то образом смогла повеситься. Так где правда? — Спросил Тимофей

— Это мы отчитались, что задавила себя собственной блузкой. — Ответил полковник, — В чем разница? Да есть разница. Если бы мы отчитались о травме, то потом от разбирательств работать было бы некогда. А средства массовой информации? Немедленно бы приступили к сочинению историй детективного характера — мол, избили, помощь не оказали, в могилу человека отправили, и при этом никто не отвечает. Конечно, версия суицида через повешение тоже подлежит сомнению — разве в наших камерах есть на чем повеситься? Нет, конечно. Но изобретательный человек найдет и на чем повеситься, и каким способом это сделать. Ножка кровати, оказывается, это тоже тот же самый крюк. Зацепился и перекатился на другую стороны кровати. Мы именно так прокомментировали суицид Фаины Базылевой. Опыт такого суицида у нас к тому времени уже имелся. Молодой парень в день суда, после вынесения приговора тоже совершил суицид. Я не могу судить и комментировать такие поступки. Что лучше — сидеть в бетонной клетке и прислушиваться к шагам. Это за мной или нет… Или сразу умереть.

— Да, ты прав. Это ожидание — сама смерть. Но давай снова вернемся к Фаине. Ты, же, наверное, знаешь, что на самом деле с ней случилось. Почему она признала убийство свекра и свекрови? Ее в колонии били, заставляли? Что с ней произошло?

— Тимофей Сергеевич, а ты уверен, что хочешь это знать? Как никак, а жена…

— Да, я хочу знать правду, — Тимофей был уверен, что, расшифровав смерть Фаины, он сможет выйти на убийц родителей и Артема, — Жена, да! Мы прожили вместе около пятнадцати лет. Прости, я оговорился, требуется уточнение — на самом деле мы жили не вместе, а рядом. Но это ничего не меняет. Я тоже в ее смерти виноват. Пустил ее жизнь на самотек, живи, как хочешь, она и скатилась по наклонной. Денег много захотела, любви молодой, жизни без обязательств, свободы личной. Рассказывай все, что знаешь. Не отсеивай правду от неправды. Проще будет разбираться.

— Тогда, слушай. Только не обессудь — с чужих слов говорю, возможны искажения фактов, — согласился полковник рассказать бывшему коллеге по цеху слухи о его жене, — изначально против Фаины возбудили уголовное дело в Заревске. Коррупция, взятки… Правда, до группы там не дотянули, и фактов было маловато, кроме того, следователь особо рвением не отличался. По тем временам у них с Фаиной любовь случилась. Посадил он ее в колонию с минимальным сроком, она и расслабилась. На условно-досрочное освобождение можно было через пару месяцев заявление писать. Но тем временем ей новое преступление предъявили — убийство свекрови и свекра. Следователь все тот же, любовь продолжилась. Только теперь уже не в барских покоях Фаины, а на тюремных нарах. Об этом вся колония тогда судачила. Приезжал следователь на допрос в колонию и приглашали Фаину в комнату для свиданий. Чем они там были заняты, одному Богу известно. От адвоката она письменно отказалась, мол, друг любезный следователь все сделает правильно. Я под защитой, адвокат не нужен. А к другу тем временем у руководства появились вопросы по службе — нераскрытое убийство, слухи и сплетни, порочащие честь и моральный облик офицера, отсюда неприятности на службе образовались.

— И он решил…

— Да, — подтвердил полковник, — И он решил… Исправить ситуацию могли только кардинальные меры по улучшению показателей раскрываемости преступлений. Вот, он и попробовал уговорить Фаину взять на себя убийство свекра и свекрови. Обещал ей состояние аффекта и минимальную меру наказания. Она не соглашалась на признательные показания, но и от любви, а вернее от мнимой защиты со стороны следователя, отказаться сил не хватало. Как потом, когда уже было поздно что-то менять, она сама объясняла сокамерницам, что последний протокол допроса подписала не читая. Не хотела любимого расстраивать. Для суда ей какие-то родственники наняли адвоката, но она его требование об изменении своих показаний на суде, не принимала во внимание. Боялась, что при этом в первую очередь пострадает следователь. Его уволят из органов, она останется надолго в исправительной колонии. А он обещал помощь, в том числе юридическую. Суд принял решение о применении к ней высшей меры наказания. Адвокат уверял, что будет кассационная жалоба и приговор изменят, на то есть веские причины. Но Фаина адвоката снова не слышала, у нее остались собственные убеждения и мысли о том, что привлекут к ответственности следователя. А так, он постарается, он поможет…