Ирина Градова - Средняя общекриминальная школа

– Я как раз хотела к вам подойти, – начала я. – Ваш Ларионов весь урок тихо лез на стену. Точнее, его верхняя часть тела лезла.

– Чем была занята нижняя?

– Лежала на парте. Из-за ее пассивности он никуда не влез. А я так надеялась…

– Надеюсь, ты ему не записала замечание?

– Нет. Он же тихо лез, никому не мешал.

– Правильно. Не хватало еще опять с его родителями связываться, – сказала Марина Павловна. – У него все тетради заляпаны не буду говорить чем, я их в руки брать не могу, а родители знаете что сказали? «Купите перчатки»!

– Удивительно, как вы брезгливо относитесь к тетрадям, которые вам сдают… Я на них обычно тарелки ставлю во время ужина, – доверительно сообщила Ленка. А я продолжила выкладывать хронику происшествий урока:

– Белоусова и Фомин почти устроили оргию…

– Замечание записала?

– Да. Но в него никто не поверит.

– К пятому классу Белоусова наверняка родит, она такая, вся в мамашу. Отвернешься на пять минут, так она сразу начинает вести половую жизнь в подворотне. У них, кстати, очень позитивная семья в плане гепатита С. Еще что-то хотела сказать… Девчонки, представляете, мне придется давать открытый урок на городском семинаре, – произнесла Марина Павловна. Вот и стала понятна причина ее беспокойства.

– Кошмар. С вашими-то классами… Где вы только таких учеников достали?

– По всем трущобам с фонарем лазила, – фыркнула Марина Павловна. – В мои классы можно попасть только по конкурсу. Возьмут самых тупых после тщательного отбора.

Мне в жизни не повезло. Я вела английский в классах Марины Павловны. Ленку миновала эта участь, поэтому она только усмехнулась. Третий класс был непробиваемо тупым, других слов не найти. К глупости добавлялась лень в рекордных объемах. Полученный сплав не подлежал обучению. Ларионов вдобавок не подлежал воспитанию, как и его многочисленные братья и сестры. В скором времени, кстати говоря, ожидалось рождение еще одного представителя этой бесславной династии.

Все бы ничего, но у Марины Павловны во вторую смену был еще и второй класс. То же самое, плюс гиперактивность. А теперь вопрос: с каким классом комфортнее всего опозориться на весь город?

– Когда урок даете? – спросила я.

– В четверг. И это будет третий класс, – загробным голосом произнесла она и залпом выпила половину стакана компота. Сам стакан был примечателен тем, что был одним из немногих необкусанных.

– Будете готовиться?

– С этими? Ты с ними первый день знакома? Проще заставить свинью прыгать с шестом.

Странное сравнение. Будем надеяться, что его породил не компот. Марина Павловна с нажимом продолжила:

– Знаешь, как я проводила у них открытый урок в мае? Ты вроде не присутствовала? Урок был посвящен чтению с полным пониманием. Но у моих такого не бывает. У них только чтение с полным непониманием. Очень повезло, что это было урок для школы, а не для города или области. Открытый урок прошел нормально, если не считать того, что Евгенов орал, Соломин махал ножницами, а Ларионов мне рожи строил.

– Евгенов – это который тогда собственное имя забыл? – припомнила Ленка.

– Он самый. Ты видела этот позор, да? Пока ему не сказали, что он Даня, он этого не помнил.

Я решила перевести разговор в более конструктивное русло.

– Какой предмет будете вести в этот раз?

– Русский, – сказала Марина Павловна и допила компот. Выглядела она заправским алкоголиком.

Честно говоря, меня давно грызла мысль, зачем вести английский в ее классах, когда они даже русским толком не владеют, хоть это их родной язык. Как сказала приехавшая из Казахстана коллега, даже коренные казахи на русском говорили чище, чем класс Марины Павловны. Они ухитряются отличиться и на русском, а уж про английский можно рассказывать бесконечные байки. Взять, например, недавнюю историю с переводом слова «butter». Дети должны были выучить дома слова по теме «Продукты», а я хотела проверить, насколько качественно они это выполнили. Понимая, что спрашивать слова письменно нет смысла – не напишут – я приступила к устному опросу. Дура, что тут скажешь.

– Что такое «butter»? – опрометчиво спросила я. Вариантов перевода было дано на удивление много.

– Луна!

– Сама ты луна, это солнце! Солнце, отвечаю! Зуб даю!

– Девять!

– Ты совсем дурак, да? Это пять!

– Так-так… Это еда какая-то, – тихо протянул задумчивый мальчик. – Помидор, точно!

Тогда правильный ответ дала только Марина Павловна, которая обычно сидит на моих уроках на последней парте и проверяет бесконечные тетради. Она никогда не учила английский, но после моих объяснений начала в нем ориентироваться и с лету называла формы глагола to be в настоящем простом времени (а вообще, ей лучше всего давались модальные глаголы).