Александр Гущин - Империя зла. Вызываю огонь на себя

Подсознание Александра Гущина при тайной дистанционной проверке на секретных детекторах Правды, нервно реагировало на вопросы о животных в сексуальном плане. Генералитет ГРУ, который санкционировал сверхзасекреченную операцию зомбирования подростка в 1966 году, знал всё. Рядовым, не очень информированным разведчикам надо было подтвердить информацию детекторов об определённом деянии. Контрольные слова-ответы подтвердят выводы учёных. Разведчикам предстояло выяснить, на каком животном клиент «расколется», показав низменность души. Корова, лошадь, свинья, кошка, ёжик одинаково раздражали подсознание клиента. Не спеша, с помощью кодирования сознания, советская разведка определяла животное- «раздражитель».

– У кошки четыре ноги, позади у неё длинный хвост, но трогать её не моги, за её малый рост, малый рост! – напевал песенку матрос Владимир Егоров. Егоров цепочкой «маленьких» существ, склонял сознание клиента к педофилии. Александр укоризненно смотрел на Егорова. У подопытного человека, от кодировки сознания, начинало дёргаться ухо.

Приятель Гущина Геннадий Бойцев на перекуре в матросском кругу мечтательно произносил:

– Всю жизнь бы отдыхал! Был бы я коровьим хвостом! Лежишь себе целый день на пиз… е и помахиваешь!

Гущин не проявил ожидаемой тревоги, расхохотался и рассказал, что в их колхозе есть бычок по кличке Рок. Бодает ленивых пастухов Рок!

– К чему бы это? – вопрошал советский матрос, хитро поглядывая на Геннадия Бойцева. Бойцев пожимал плечами, отвечал:

– Я про хвост, ты про Рок!

Как никчёмный работник КГБ Бойцев был душой русской, бесхитростной, он не смог интеллектуально одолеть интриги советских инквизиторов – его начальников из ГБ.

Владимир Егоров, как истинный работник ГБ, суммировал грехи Гущина, так, чтобы в двадцать первом веке, встретив, пытаться унизить россиянина, и подчинить. Но это будет в двадцать первом веке.

В двадцатом веке Геннадий Бойцев не был истинным работником плаща и кинжала, он не верил, и не уверялся, что Гущин «такой-сякой, эдакий», но руководство КГБ требовало вербовок и показывало рядовым работникам советских спецслужб низменные грехи собственного народа. Если грехов не было, их придумывали. Геннадий уважал Гущина, но руководство КГБ открыло Бойцеву истинное лицо уроженца села Марковки. Узнав истинное нутро Гущина, Бойцев потерял веру в человечество.

Вера в КГБ и вера в росийский народ в сознании Бойцева вступили в противоречия. Геннадию было не всё равно. Правители СССР вели Бойцева в непонятном направлении. В отпуске Бойцев сурово запил, допился до белой горячки, и выпрыгнул из окна девятого этажа многоэтажного дома. Работники главного психологического отдела советских спецслужб сделали так, что жена Бойцева звонила Гущину с просьбой о денежной помощи на похороны мужа. Истинно учёные из незаметных советских спецслужб проверяли реакцию подопытного. На подсознание Гущина была накатана информация, что это он виноват в смерти Геннадия. Гущин не помог материально жене самоубийцы. Он рассказывал про этот случай деду Лапе, напевая:

– В нашем колхозе беда за бедой! Родились два бЫка и оба с м… ндой!

Несмотря на смерть Бойцева советские представители спецслужб упорно следовали политике своего недальновидного руководства.

Политика советского руководства плодит множество секретных агентов. Секретные агенты это умные советские трудящиеся, они обязаны «уходить в забой», вербовать окружающих их глупых пролетариев. Кто не вербуется, тот «не наш» человек. Может даже враг. Извращенец или вор.

В коридоре экипажа теплохода «Михаил Лермонтов» матрос Павел Шаранов и старший матрос Николай Шалагаев рассказывали, как на одном советском судне матрос «трахнул» свинью.

– Судно пришло в порт, экипажу грузчики кричат: «Свиноё… ы приплыли!», – рассказывал Шаранов, лукаво поглядывая на Гущина.

Шалагаев руками производил соответствующие движения, обозначающие половой процесс.

Гущин отвечал, что у него был кабан по кличке «ПашА».

– Кабан-ПашА в дерьме ковыряется, звёзд не видит, – говорил Гущин.

– Ответ невпопад, – отмечал про себя талантливый советский разведчик Павел Шаранов, – зацепил я его бессовестное подсознание!

Николай Шалагаев был ещё более талантлив, чем Шаранов. Он видел, что Гущин сенсорный, сверхчувствительный индивид, который в детстве «залупкой» чиркнул скорлупку. На это чирканье болезненно реагирует. Заводя разговор о «залупке» Шалагаев слышал от Гущина, что «чирканье» зажигает огонь информации.