Юрий Теплов - Чужие среди чужих

– Я – что, в самом деле, буду поступать в институт?

– Посмотрим… Вернусь через час. Позавтракаем, и опять уеду.

– Зачем?

– По делам. Возвращусь ночью.

– Гер…

Но он уже не слышал ее, скрылся за дверью.

Юлька с трудом отыскала под кроватью покрывшийся пылью телефон. Подняла трубку – аппарат работал. Набрала код родного города и зазубренный с детства номер своего телефона.

Трубку снял папа. Услышав ее голос, спросил:

– Ты у тети Любы?

– Нет. Я звоню из Москвы.

На том конце провода повисло молчание, и она поспешила рассеять папины страхи.

– Ты только не волнуйся, папа. У меня на самом деле все хорошо. Лучше не бывает, папа. Я решила поступать в институт. Здесь, в Москве. Успокой маму. И вышлите мне все документы на почтамт Казанского вокзала «до востребования».

Папа продолжал молчать. Пожалуй, потрясение для него было слишком сильным. Господи, не дай, чтобы с ним что-нибудь случилось!

– Папулечка! – закричала Юлька. – Ты меня слышишь, папулечка?

– Да, доча, – проговорил он, едва не рыдая. – Где же ты остановилась, доча?

Она замялась.

– У Георгия?

– Да.

– Я так и знал…

– Не переживай, папа. У меня все отлично.

– Скажи номер телефона, откуда звонишь.

– Я не знаю его. Все, папочка. Целую вас с мамой. Потом еще позвоню, – и торопливо положила трубку, чтобы избежать лишних вопросов.

Закончив разговор, Юля пригорюнилась. Представила, как переживает папа. Догадался, наверняка, что она спит с Георгием. Такая уж у родителей участь – переживать за взрослых дочерей. Но рано или поздно дочерям все равно придется начинать самостоятельную жизнь

С такими невеселыми мыслями она, прихватив из шифоньера вместе с полотенцами Герину чистую рубашку, забралась в ванную. В его рубашке, как в минихалате, и встретила вернувшегося из магазина любимого. Он купил не только продукты, но и ночную рубашку с тапочками. Для нее, естественно.

За столом Юля все ждала, что он начнет допрос с пристрастием по поводу ее киллерства. Не дождалась. Сама завела разговор:

– Я не стреляла в Мирзоева, правда!

– Знаю. Ты израсходовала только один патрон.

– Кто же тогда его?

– Тот, кто имел доступ к винтовке Драгунова.

– Я и дед Рамиль.

– Он мог пристрелить Мирзоева?

– Рамиль Ахсанович плохо видит. Мы никогда не видели, чтобы он стрелял.

– Гадать не имеет смысла, Юля. Теперь это не имеет значения.

– Как не имеет?

– Не бери в голову. Со временем все прояснится.

И укатил, как обещал.

Сидеть одной в незнакомой квартире и в неизвестном городе было тоскливо. Юля сделала попытку уснуть, но ничего не получилось: выспалась, пока ехала. Надо было бы прибраться в квартире, чтобы Гера удивился ее хозяйственности. Но делать ничего не хотелось, и перебороть себя она не смогла.

Она включила телевизор. Пощелкала кнопками пульта, избавляясь от навязшей в зубах рекламы. Для себя она уже давно решила ничего не покупать из того, что рекламируют, назло их занудству и тупости. И не покупала. Хотела уже выключить всю телевизионную белиберду, как наткнулась на «криминальную хронику» и сразу же услышала фамилию Мирзоева. Начало передачи она пропустила и включила ее, когда экран заполнила упитанная физиономия генерала Коршунова по прозвищу «Шура Лимон».

– Все знают, что наша служба и опасна и трудна, – вещал он. – Мы всегда на переднем крае. Гасан Мирзоев тоже с переднего края. Он был кристальный человек, принципиальный борец с преступностью и коррупцией. Негодяи убили его. Но мы приложим все силы и найдем подлых убийц.

Слушать дальше Юля не стала. Как же легко, оказывается, сделать черное белым и наоборот! Люди послушают этого пухлогубого мерзавца и решат, что киллер и впрямь шлепнул кристальной души человека. Если бы они знали!..

Гера приехал в первом часу ночи. На его лице не было и следов усталости. Он явно был чем-то доволен. Юлька быстро кинулась на кухню подогревать поджаренную на сале картошку. Вытащила из холодильника помидорный салат с колечками лука, сыр и колбасу, нарезанную заранее тонкими ломтиками.

К этому изобилию Георгий добавил коньяк и шампанское. Рюмок в квартире она не нашла, только стаканы. Ей он налил шампанского, себе – полфужера коньяку, да еще плеснул в него и шампанского. Однако никакого тоста не последовало, хотя она и ждала «за тебя красивую!» Он спросил:

– Родителям звонила?

– Да.

– Сказала, чтобы документы выслали?

– Сказала все, как ты велел.