Юлия Михалева - Что скрывает снег [СИ]

Надо же, сколь быстро после этих самых слов настигла его расплата за былое везение!

Зачерпнув в свой черед горсть земли, Миллер бросил ее на крышку гроба и со словами:

- Покойтесь с миром, господин полицмейстер! - покинул примогильную насыпь. Но, едва архитектор сошел вниз, как его тотчас же потянули в сторону.

- Показывайте! Девушка сказала - дело и впрямь безотлагательное. А коли так...

Миллер покорно протянул погубленную руку. Еще не размотав до конца бинт, доктор посмурнел.

- Гангрена! Идемте в лечебницу, живо. Не ровен час, и с вами нам не пришлось бы прощаться... Эх, говорил я ей, говорил... Экая глупая девка. Где же вас так угораздило, архитектор?

- В борделе! - чересчур громко выкрикнул Миллер, лицо которого покрылось испариной.

Горожане, стоявшие поблизости, обернулись, и теперь с интересом ждали новых событий.

Черноконь поморщился.

- Не кричите вы так! Идемте, после все расскажете. Нынче не до того.

Взяв доктора под здоровую руку, доктор легко, как перышко, повлек его за собой с кладбища. Тайком утирая вновь выступившие слезы, Маруся засеменила следом.

***

Выйдя на похороны с Елизаветой, Романов тотчас же пожалел о своем решении. Супруга отчего-то решила, что хоронят малыша Андрея, и тотчас же заголосила, повиснув на груди инженера.

Романов был на нее очень, очень зол, но старался не показывать виду. Ласково уговаривая, он кое-как расцепил красивые пальцы, и, приняв жену под руку, присоединился к процессии.

Нахождение здесь, среди этих людей, ему совершенно претило. Инженер с великим трудом убеждал себя, что далеко не все из тех, кто вышел на похороны, столь гнусны, как он возомнил. Но обрывки бесед, доносившиеся то и дело до слуха, не позволяли уговорам возыметь действие.

- Сам-то велел все кишки покойнице вытащить, слыхали?

- Видали вдову? Ни слезинки! Похоже, не нарадуется. Ждет-не дождется, когда полицмейстера схоронят - тотчас утешится!

- Да и сам он под стать. Подати с курилен да бардаков взимал неспроста!

Романов бы охотно заткнул уши, но тогда бы пришлось отпустить всхлипывавшую и так и норовившую упасть Елизавету.

Сложно передать, сколь люто ненавидел инженер погребальные шествия! Однако упрямый рок упорно делал его их участником. Вот и нынешнее, чужое, но не последнее. Как только найдется тело ребенка, Романов снова пойдет в столь же лицемерной, лживой процессии, как хаживал уже много раз. То провожая матушку с батюшкой, погибших при крушении поезда, то - брата, накинувшего на себя удавку из-за злосчастной любви... Но самой тяжкой стала предыдущая, в которой так же, как и нынче, несли три гроба - большой и два маленьких. Жуткой ночью взрыв парового котла, спроектированного и установленного лично Романовым, оборвал жизни его первой супруги - выбранной по расчету, но все же родной и привычной, хоть и не столь прекрасной с виду, как нынешняя - и двоих близнецов...

Кое-как добрели до храма. Отстояли возмутительную, похожую на ерничество, службу, вышли на кладбище.

- Видали Ваську-от, сынка самого? В бабьем тулупе на погребенье явился, греховодник. То-то про него болтают!

- А Миллер? В борделе, говорит, давеча был. Можь, дочку-то его не покрали, а сам он ее того...а? Продал?

- Слухали вы про то, что жену-то самого бесовской ее прислужник-от и потравил? Ведаете ли, отчего?

- От того же, отчего она его ни на шаг не отпускала?..

- А полицаи-то все беглых не сыщут... Никак с ними заодно...

- А вот хто отца-то Георгия зашиб? Что за убивцы?

- Все вы тут - убийцы, подлецы и лжецы! - неожиданно для самого себя, Романов обернулся и громко обратился к толпе. - Поглядите - да среди вас нет ни одного достойного человека! Вы - сборище мерзавцев, сущий оплот зла!

Приподняв сползавшую вниз Елизавету, Романов гордо откинул голову и, выпрямив спину, отправился прочь.

Едва прощание закончилось, Деникин тихо отделился от толпы и направился в сторону улицы. Однако, увы, его перемещения не оказались столь незаметными, как он мог надеяться. Не успел помощник полицмейстера сделать и десятка шагов, как за спиной послышался быстрый хруст. Его стремительно догоняли, и Деникин точно знал, кто это, даже не оборачиваясь.

- Как, вы уже уходите?

- Как видите, Ершов.

- Я полагал, что после похорон вы все же изволите, наконец, наведаться в управу...

- Я пропустил лишь день, и, полагаю, имел на то полное право. Мы хорошо поработали, Ершов, и заслужили немного покоя.