Юлия Михалева - Что скрывает снег [СИ]

Род ее занятий не вызывал вопросов. Китайская проститутка, одна из многих. Чего в ней примечательного?

Деникин принялся выбирать перчатки, отчего-то не переставая краем глаза следить за молодой женщиной. Видимо, почувствовав, что ее разглядывают, она подняла голову и посмотрела на Деникина, улыбаясь тонкими, не подведенными на время дня, губами.

Ее красота вовсе не восхищала, совсем нет: резкие скулы, острый подбородок, удлиненные узкие глаза под набрякшими веками. Пожалуй, хорош был лишь нос: маленький, прямой, точеный. Однако, глядя на нее, Деникин, обычно не особо ходок до падших женщин, вдруг вспомнил слова Чувашевского. Учитель не находил в себе сил вести уроки, прежде не утолив телесную нужду - и помощник полицмейстера сейчас ощутил тоже самое.

Выбрав нитки и расплатившись, проститутка вышла из лавки. Деникин, забыв о цели своей прогулки, тотчас последовал за ней и нагнал на углу дома.

- Пойдешь со мной?

Китаянка снова загадочно улыбнулась Деникину.

- Я просто так не хожу... господин полицмейстер.

Говорила она на удивление четко и чисто, без малейшей примеси шепелявого азиатского говора.

- Это-то ясно, так почем же?

Во взгляде проститутки мелькнуло податливое лукавство. Смотря на нее вблизи, Деникин все более убеждался в своем прежнем намерении.

- Не счесть в деньгах...

Помощник полицмейстера не слишком-то ее понял. Она торговалась?

- А в чем тогда счесть?

- Приходите ко мне под вечер... Хоть нынче же. И сами все узнаете, - многообещающе отвечала женщина. - Вы сыщите меня в доме Фаня, что в четвертом квартале. Но вы и сами про то ведаете, так как уже гостили у нас... с вашим темноволосым другом. Там спросите меня.

Дом Фаня - тот самый, где Деникин с Ершовым намедни столь возмутительно опозорились, и она про то, конечно, знала. Вот досада!

- Спрошу, но как тебя звать?

- Я Цинь Кианг. Однако вы можете звать меня так, как вам нравится... Прощайте же, господин полицмейстер. До скорого свидания, - и китаянка скрылась за углом.

В тот день Деникин так и не дошел до управы. Искушающее наваждение не отступало, и все часы, что оставались до вечера, он провел дома в мыслях о плотских утехах. Сумерки едва опускались, как Деникин вышел на улицу и пешком направился в четвертый квартал.

Помощник полицмейстера опасался недоброго приема, однако обитательницы встретили его радушно, ничем не показывая, что узнали. Не увидел он и знакомых лиц, что тоже не относилось к желательному.

Большеголовая и когтистая привратница, широко улыбаясь, проводила Деникина во второй этаж. Отворяя дверь в конце коридора, на которую указывал длинный палец, помощник полицмейстера на миг ощутил безрассудную тревогу. Не за ней ли в минувший раз скрывались те, кто поспешил укрыться в окне?

Впрочем, Деникин немедленно отбросил нелепые мысли. Дело почти раскрыто, а домыслы Ершова лишь отнимали время, не находя никакого подтверждения и потому не имея ценности.

За дверью ждала Цинь Кианг, изрядно похорошевшая к ночи. И, право слово, она не стала занимать Деникина разговорами. Не взяла она и денег - гортанно смеясь, игривым жестом оттолкнула руку.

Столь знакомый город не переставал удивлять неизведанным.

Нынешним вечером Деникин вновь намеревался посетить дом Фаня, только на сей раз он планировал захватить для Цинь Кианг подарок - не слишком многозначительный, но при том - необычный.

Но для начала следовало немного вздремнуть.

***

Деникин долго брел по безжизненной ледяной пустыне - до тех пор, пока не уткнулся в невесть откуда взявшуюся дверь.

- Ищи под снегом! - сказал мягкий голос покойной матери.

Затем и без того тревожный сон обратился и вовсе сущим кошмаром.

- Деникин! Просыпайтесь! Отчего вы все время спите?

Помощник полицмейстера отказывался верить ушам. Немыслимо, чтобы он отыскал его и здесь! Однако с каждой секундой - и очередным настойчивым прикосновением к плечу - сомнения все более растворялись.

Деникин открыл глаза.

- Вы не заперли дверь. А если бы в дом проникли те беглые и похитили вас, пока вы столь крепко спите?

Добившись своего, Ершов по-хозяйски занял приставленную к обеденному столу табуретку. Подле ее ножки стоял суконный мешок, которого - в том Деникин не сомневался - еще накануне тут точно не было.

Нехотя, он поднялся на кровати и принялся растирать все еще сонные глаза.

- Который сейчас час?

- Уже сумерки.

Эх. Надобно бы не слишком долго задерживать гостя.