Юлия Михалева - Что скрывает снег [СИ]

- Каши-то дай.

Околоточный взял со стола миску, подготовленную, но так и не донесенную из-за прохода процессии, и поднес заключенной. Она принялась есть рукой.

- Погоди, уголовница. На ложку-то. А ты, убивец! Будешь кашу? - околоточный тронул наная носком валенка, в ответ тот резко дернул плечом. - Ну, не хочешь - как хочешь. Токмо так ты и до суда счахнешь.

- А что, госпожу Вагнер тоже с ними несут? - поинтересовался Чувашевский.

- Нет, ее еще вчера схоронили. За казенный счет, без всяких шествий. Раз - и в яму.

- Неужто и не отпели? - с тревогой спросила женщина.

- Дьякон нарасхват - некому. Некому отпевать, некому провожать... Пускай не хозяйку, но инженера-то ты ж порешила, вот и не осталось у покойницы никого.

Женщина не отвечала, продолжив свою трапезу, Чувашевский же почувствовал вставший комок у горла.

- Как же она это сделала?

Учитель не раз слышал всевозможные обвиняющие предположения, но и они путались, и сам он в ту пору совсем не был здоров.

- Господин помощник полагает, что заколола и в лесу спрятала, чтобы, значит, что-то скрасть. А хозяйка ее про то и не ведала, у кого-то из городских гостила, и, воротясь, решила, стало быть, что сам в столицу уехал, как намеревался. А потом господин полицмейстер про то прознал, и эта вот уголовница со своей бандой - с беглецами теми - связалась и нажалобилась. И те, значит, нашего господина помощника и порешили, а разом и отца Георгия, с которым тот, видать, вместе был. Эх... Вот и этот хозяйку свою потравил. Убег незаметно, взял зелье в их местном селении, что на пригорке, воротился и потравил. Давнехонько хотел его превосходство их оттуда согнать. Ну, уж теперича Петро на тот холм наведается...

- Страшно, что эти грешные люди так поступили с теми, кто их кормил, - грустно качая головой, отвечал Чувашевский.

- Правда ваша! А все отчего? Оттого, что единожды уголовник вовек таковым и останется. Негоже было с самого начала всю эту шелупонь, да в дома свои пускать.

- Верно вы говорите... А тех, что господина полицмейстера жизни лишил, так пока не поймали?

- Не тревожьтесь, словим. А покуда вот этих его превосходство засудит. Завтра велел их обоих к нему и тащить.

- И что с ними станет?

- Завтра же и повесят, - убежденно отвечал околоточный.

***

Странный мальчик в женском платье вышел, подмигнув Варе, не сквозь окно, как зашел давеча, а через дверь. Видно, боялся гневать большого доброго дядю - уж больно сильно тот кричал, коря за разбитое стекло.

Дядя же, надев черный сюртук, ушел еще утром. Варя сразу же поняла, что он ее покидает - еще когда тот начал облачаться.

- Не хнычь, Варюха, ворочаюсь - сыщем твою мамку, - утешил дядя, усадив девочку на кособокий и покрытый пятнами письменный стол. - В управе небось сидит, воровка аль мошенница. Не приводили ли туда давеча какую бабу, не видал, Васька?

- Нет, я все тут сидел...

В доме дяди вкусно пахло микстурами, кругом стояли интересные, но дюже страшные вещи. Заприметив в банке с желтым раствором младенчика с неестественно большой головой, Варя, которая уже успокоилась, заголосила вновь.

- Тююю... Тихо-тихо, ты же совсем взрослая девочка, - примирительно сказала, наклонившись к Варе, барышня в белом платье. Она и сама вся была белая: белая кожа, белые волосы, уложенные кольцом на голове. Даже губы - и те белые.

- Эх, ворочалась бы ты лучше домой. Я-то думал, ты давно уже это сделала и во всем отцу своему призналась, - расправляя ворот, сказал большой дядя.

- Нет! Я не могу, как вы не понимаете! - неожиданно нервно и зло выкрикнула белая барышня.

- Воля твоя. Оставайся, коли хочешь, а только до весны ты все равно туда не доберешься. Неужто станешь ждать?

- Стану!

- Ну, смотри сама. Ладно же, дети мои. Долг велит вас покинуть, вы же тут не шалите, - дядя надел тулуп, валенки, долгую смешную шапку, звучно поцеловал девочку в самое темя и шагнул за порог.

Варя, белая барышня и мальчик в женском тулупе - отчего он не скинул его, ведь в доме тепло? - принялись играть в шарады. Вышло весело. Особо Варе нравилось, когда загадывал мальчик. Он корчил рожицы, потешно надувал губы, и показывал такие сценки, что Варя покатывалась от хохота. Вот он высунул язык, схватил себя руками за горло и рухнул оземь.

- Висельник? - белая барышня тоже смеялась во весь голос.

Мальчик отмахнулся - дескать, нет.

- Убивец? - спросила Варя.

Вновь не то. Мальчик сделал вид, что с шумом пьет из пузырька, взятого со шкафа дяди.

- Доктор кого-то уморил? Нет? Не доктор? Яд? Отравился? - гадали поочередно барышни.