Джек Ритчи: Бомба №14

— Еще мы нашли подшивку газетных вырезок: в ней собрано все о бомбах, начиная с первой. Кроме чудовищных разрушений, троих ранило осколками, — на лице его обозначились глубокие морщины. — Ничего серьезного, но думаю, они уже обратились к своим адвокатам. Пятеро пострадали в давке, несколько человек при прорыве к выходам, и я думаю они еще дадут нам о себе знать.

Я вытянул из пачки сигарету.

— Ведь кто-то должен был видеть, как туда поставили коробку.

Уилсон пожал плечами:

— Более пяти тысяч людей проходит через здание вокзала каждый день. Стюарт на это и рассчитывал. — Он устало вздохнул. — У нас семь свидетелей и семь описаний. Пять из них утверждают, что это был мужчина и двое — что женщина.

Пит на минуту задумался.

— А они уже видели Стюарта?

Уилсон хохотнул.

— Трое его опознали, в том числе один из тех, кто полагал, что это женщина. Любой стоящий адвокат разнесет их показания в пух и прах.

Он взглянул на нас.

— Признание — вот что нужно и нужно позарез.

Мы с Питом встали, вышли в коридор и спустились в комнату 618. Перед дверью Пит задержался на минуту:

— Ты, Фред, продолжай изображать из себя доброго, понимающего следователя, — если, конечно, хочешь. Я устроен иначе, мне удобней быть плохим.

Стюарт был пристегнут наручниками к одной из труб парового отопления. Конвойный не спускал с него глаз.

Пит подошел вплотную к Стюарту и ухмыльнулся:

— Здесь все слишком ласковы с тобой, а я намерен это исправить.

Я отстегнул наручники Стюарту.

— Разотрите немного свои запястья, мистер Стюарт. Вам станет намного легче. — Потом положил руку ему на плечо. — И, пожалуйста, присядьте. Вы, должно быть, простояли несколько часов и порядком устали.

Стюарт опустился на стул, и Пит тут же нагнулся к нему и издевательски прорычал:

— Ну, как чувствуете себя сейчас, комфортно?

Губы Стюарта задрожали, он отвернулся.

— Мистер Стюарт, — сказал я, — мы все хотим от вас только одного — возможно точнее отвечать на наши вопросы. Как скоро после того, как установите бомбу, вы звоните по телефону?

Стюарт покачал головой:

— Я ничего не знаю об этих бомбах.

Пит потер костяшки пальцев:

— Ну-ка расскажи нам, что ты собирался делать со всем этим порохом, который мы нашли у тебя в подвале. А также с цилиндрами, детонаторами и часами.

Стюарт слегка покраснел:

— Вы не имели права обыскивать дом моей матери. Вы вообще не имеете права рыться в моих вещах.

Пит выпустил струю дыма ему в лицо и рассмеялся.

Дверь открылась, и вошел капитан Уилсон. С минуту он рассматривал Стюарта, а затем повернулся к нам:

— О'Брайен только что умер.

Пит снова прицепил Стюарта наручниками к трубе, и мы вышли в коридор.

— Эйлин в больнице? — спросил он.

Уилсон покачал головой:

— Ей там нечего было делать. Я отправил ее домой час назад. — Он устало улыбнулся. — Думаю, сообщить эту печальную новость придется вам двоим.

Он проводил нас до лифта:

— Ребята из лаборатории сопоставили последствия всех взрывов. На этот раз бомба оказалась гораздо мощнее. Они вычислили, что было использовано по крайней мере три цилиндра.

— Сдается мне, Стюарту наскучило обходиться без жертв, взрывая свои штуковины, — проворчал Пит.

Уилсон нажал на кнопку лифта.

— Да, вот еще что: использовали не обычный механизм с таймером. Устройство должно было взорваться, когда кто-нибудь начнет поднимать коробку.

Эйлин О'Брайен открыла дверь своего похожего на ранчо домика. Лицо ее было спокойно, она внимательно посмотрела на нас, а потом мягко сказала:

— Все кончено, не так ли? Джерри мертв?

Я кивнул. Она повернулась и пошла в дом. Мы последовали за ней, закрыли дверь и некоторое время стояли и наблюдали за тем, как она глядит в окно, а потом Пит прокашлялся и заметил:

— Может, нам лучше уйти, Фред?

Эйлин повернулась:

— Нет, я не хочу сейчас оставаться одна. Пусть лучше кто-нибудь побудет со мной, — она слабо улыбнулась. — Я знаю, вам тоже нелегко. Вы же были лучшими друзьями Джерри.

Пит теребил края своей шляпы.

— По крайней мере, мы взяли парня, который это сделал. Это уже кое-что.

Эйлин нагнулась за серебряным портсигаром на столике для коктейлей.

— Он признался?

— К этому все идет, — сказал я, — мы об этом позаботимся.

Эйлин присела на диван:

— А что он за человек?

Я пожал плечами.

— Откуда мне знать? Я не психиатр.

— Слабак, — сказал Пит, — которому нравится чувствовать себя важной птицей и думать о том, что поставил на уши весь город.