Владимир Безымянный - Загадка акваланга

— Хорошо, достаточно… Оставим это. А как вы по знакомились с Троепольской?

— Ее я давно знаю, — — Коробова поудобней уселась, заложив ногу за ногу, уже не стесняясь того, что круглые крепкие колени совсем заголились. — У нас тут один араб учился, так она с ним любовь крутила. Тот диплом получил и отчалил в свою Арабию. Танька осталась на седьмом месяце. Да вы знаете, как у нас на таких смотрят. Короче, Танькиной дочке уже год, а в доме даже с едой не густо.

— Это имеет какое-то отношение к ограблению? — перебил майор.

— Стала бы я распространяться, если бы не имело, — обиженно поджала губы Коробова.

— Тогда я весь внимание.

— Но представьте себе — недавно заявляется к ним какой-то сириец, земляк Танькиного Фатхи, и вываливает на стол компьютер в фирменной упаковке: проснулась совесть у красавца. Фатхи, мол, передает, что вызвать к себе не может, а эта игрушка — ребенку на молочишко… Танька сразу ко мне — помоги продать аппарат. У меня, конечно, есть на примете кое-кто из перекупщиков, но в компьютерах они, сами понимаете, ни шиша не смыслят. А привести с улицы — рискованно, можно так влететь, что и не очухаешься. Так и стояла эта коробка, а в доме ни рубля… Вдобавок ко всему, дуреха Танька в надежде на компьютерные деньги нахватала в долг тряпок… Ума не приложу, чем теперь будет расплачиваться… Да и Танькина мать на психику давила. Фатхи она всегда ненавидела, а как попала в дом эта буржуйская игрушка — двери открыть боится. Топор у входа стоит — наслушалась рассказов о грабежах. Ну, и накаркала.

— По-моему, мы наконец-то приблизились к сути дела.

— Приблизились, — согласилась Коробова. — Танька сама додумалась, я бы ей ни за что не посоветовала — продать компьютер через комиссионку, то есть отстегнуть семь процентов. А ей что — дармовое. Короче, назначила она цену — тридцать тысяч, чтобы побыстрее. Сейчас такое правило — любую цену ломи, но если вещь не продалась в течение месяца, будь любезен, еще один процент отстегни невесть за что. В Танькином случае — триста рубликов… Не слабо? Вот где грабеж! Но ей повезло. Во вторник выставили, а в среду купили. И вот, заваливается ко мне Танька в пятницу вечером. Сияет, как медный таз. Оказывается, деньги в понедельник должны были выдать, а она договорилась на субботу. Довольна до смерти: в воскресенье успеет на барахолку за обновками… А меня просит с ней в комиссионку подъехать. Одной-то боязно — ну-ка, почти двадцать восемь тысяч! — сладко прищурилась Коробова.

— И вы согласились?

— Как видите, — развела руками Светлана. — Уговорили таксиста подождать — чего уж мелочиться!.. И пошли. Деньги были уже приготовлены в кассе. Таньку даже куда-то внутрь впустили. Вышла довольная, сумку толстую к груди прижимает. Я ее толкаю, мол, не привлекай внимание. Где там!.. А возле магазина всегда народ. Вышли, и машина вроде рядом… И вдруг все поплыло перед глазами. Удар я успела почувствовать, — Коробова замолчала, словно заново переживая случившееся.

— И все? — нарушил молчание майор.

— Врать не буду… Кажется, видела, как падает Татьяна. И какой-то мужчина, крупный, в темном., .

— В магазине возле кассы или по пути хвост за собой не заметили?

— То есть? — подняла тонкие подчерненные брови Коробова.

— Я имею в виду — не увязывались за вами подозрительные типы?

— Ах, знаете, — вспомнила Светлана о взятом сна чала игривом тоне, — я обычно не смотрю на мужчин, это не в моих правилах…

— Кто из ваших знакомых знал о получении денег?

— Да никто. У меня и близких знакомых осталось после всех этих ужасов раз, два и обчелся… Леня утонул, Юлеева убили, даже Даулет, и тот не появляется.

Майор смолчал о судьбе Сербаева и поспешил перевести разговор:

— Все, кого вы перечислили, работали в кооперативе «Сатурн». Какое отношение вы имеете к нему?

— Я уже говорила Тимо… Тимо…

— Тимошину, — подсказал майор.

— …что никакого. Но о кооперативе знала многое. В моем доме, откровенно говоря, была «сатурновская» штаб-квартира. Так решил Леня, и я не перечила.

— Но ваша фамилия значится в списках кооператива.

— А, это! Я Лене не могла отказать. Как-то заехали с ним в кооператив, тогда еще у него «Волга» была. После Нового года, что ли… Леня дал листок бумаги и велел написать заявление о приеме на работу в «Сатурн» рабочей.

— Вы знаете, что пользуясь этим, на ваше имя вы писывали зарплату — до двух тысяч в месяц.

— А хоть миллион! Все это баловство. Леня мог выписать себе любую сумму. Кто бы ему запретил?