Владимир Безымянный - Загадка акваланга

— Скажем, на стоянке у вокзала, — продолжил Корнеев.

— Тогда и срабатывает жетон на багаж и билеты на поезд.

— Так сказать, великодушный преступник.

— Ну, не совсем. Ачкасов понимал, что искать его будут тщательно, и не столько милиция, сколько свои. И в случае встречи не пощадят. Фролов, как мы уже знаем, мягкостью характера не отличался, и ташкентцы на голубков не походили.

— Так что же, в конце концов, случилось с бухгалтером?

— Я этот вопрос должен был бы адресовать тебе. А коль разводишь руками, тогда слушай… Помнишь известную карикатуру — «Лифт вора поймал». Там речь не о раскрываемости квартирных краж, а скорее о качестве продукции… Ты, помнится, привозил паспорт на акваланг? А когда он выпущен?.. Не обратил внимания? То-то же. Оказывается — в конце четвертого…

— Да, да, вспомнил: тридцатого декабря.

— Именно. Под самый Новый год. В разгар аврала, именуемого трудовым подъемом. Ума не приложу, как опытный хозяйственник мог купить такой аппарат. Даже моя жена такой оплошности не допустила бы при покупке мясорубки!

— Выходит…

— Задохнулся на глубине, с которой и тренированный пловец помоложе не выплыл бы.

— Невеселый конец организовал себе Леонид Викторович.

— И не он один. Любой, кто пришел бы с повинной, остался бы в живых.

— Так ведь каждый рассчитывал, что пронесет.

— Да уж, пронесет!.. Полюбуйся, за этим я тебя и вызвал. Придется снова лететь. Что поделаешь, каждый сам выбирает свою дорогу…

Переведенный в тюремную больницу Жангалиев встретил Корнеева неприветливо. Когда Корнеев вошел, тот, поскрипев кроватью, отвернулся к стене. Была вероятность, что тюремная почта донесла до него известие о самоубийстве Джекки, личности в блатном мире полулегендарной, и Жангалиев проклинал себя за излишнюю откровенность, а майора — за умело расставленную ловушку.

— Итак, Жангалиев, вы по-прежнему утверждаете, что ваши братья к налету на суд непричастны?

— И не отступлюсь от этого, — он тяжело заворочался. — Оставьте их в покое. Ничего не скажу — хоть убейте!

— Зачем такие жертвы?.. Даже, если бы и признались — уже поздно. Безнадежно поздно.

Раненый, уловив странную интонацию, заволновался, перевернулся на спину, приподнял забинтованную голову. Тогда Корнеев сунул ему в руку листок бумаги — бланк служебной телеграммы.

— Не-е-е-т!.. Не может быть! — засипел тот дребезжащим шепотом и потом, уже осознавая, что надежды никакой, горячечно забормотал:

— Врете!.. Шакалы… Что хотите… Все подпишу… всех заложу, только душу не рвите! Скажите, что это брехня… только скажите!.. — Жангалиев умоляющими собачьими глазами, полными слез, смотрел на майора.

Квадратный листок, выскользнув из руки раненого, медленно кружась, слетел на пол.

Корнеев застыл, не делая попыток поднять печальную депешу. Смазанные серенькие слова прочно впечатались в память. Стояли там, будто оттиснутые густеющей венозной кровью:

«ГУВД Гурьевского исполкома. Корнееву. Восемнадцатого июля в пять часов двадцать минут братья Жангалиевы, предположительно проходящие по делу побега Мустафина, выезжая из своего дома по адресу… расстреляны из автомата Калашникова неизвестным лицом или лицами. Обнаруженные в машине документы, вещи и ценности позволяют сделать вывод о намерении братьев покинуть место жительства. Сообщите факты, могущие помочь расследованию. Ташкент. Уйгунов».