Аркадий Карасик: Сексот поневоле

Прослуживший полтора отведенных жизнью срока военно-строительный «зилок» одышливо плелся по пыльной дороге. Простужено кашляя и отчаянно скрипя разболтанной ходовой частью, он карабкался на перевалы, облегченно дышал, скатываясь в долины. Нередко я удивлялся живучести машины. Давно пора в металлолом, а она все еще бегает.

Водитель в застиранной гимнастерке и грязных шароварах мурлыкал себе под нос, невесть, какую песню. Я размышлял.

Признаться, люблю ездить на дальние расстояния. И не только из-за общения с природой. Нет нужды мучиться с надоевшими чертежами, материться с бригадирами, общаться с то и дело наезжающим начальством. Все это остается позади. Появляется возможность поразмыслить о личных проблемах, припомнить редкие приятные времена, про себя посмеяться и погоревать.

Сейчас минуем последний перевал и откроется панорама гарнизона, расположенного на окраине таежного поселка.

Несколько трехэтажных зданий окольцованы железобетонным забором с металлическими, решетчатыми воротами и кирпичной проходной. Территория подметена, вылизана, вычищена. Комендант штаба не жалеет сил… не собственных, конечно, а солдатских… для поддержания армейского порядка. Гарнизон не обычный — штаб армии!

Кстати говоря, построен он нами, военными строителями.

К задней стороне мощного забора прилепился потемневший от дождей и ветров щитовой барак. Над ним — вылинявший трёхцветный флаг. Управление начальника работ. Сокращенно — УНР. То есть штаб тех, кто построил соседнее великолепие.

Здесь — не чищено и не вылизано. Скорее, наоборот.

Перед штабом армии — стоянка служебных машин. Горделиво красуются блестящие, натертые до зеркального блеска «волги», чистенькие «газики». Выстроились по ранжиру, строго в пределах разметки, нанесенной белой эмалью на бетонной площадке.

Возле входа в УНР, на обсыпанной щебнем территории, — обшарпанный командирский «газик» и пара заплеванных раствором самосвалов. Отмывать и полировать их некому и некогда. К тому же — зряшный труд: выедут на строительные площадки, окунутся в грязную колею, побудут под бункерами бетонорастворных узлов — все возвратится на круги своя.

Посетители и обитатели штабных корпусов — начищенные и наглаженные офицеры, и сверхсрочники, наманикюренные машинисточки, лощеные делопроизводители и прочий обслуживающий персонал. Включая официанток и поварих штабной столовой. Не говоря уже о приезжающих с проверками генералах и полковниках.

Возле военно-строительного «штаба» — инженеры в офицерских званиях. Мятые, перемятые, зачастую не стриженные и небритые, они буквально замотаны невероятно трудной работой. Вольнонаемные прорабы и мастера щеголяют в грязных порванных комбинезонах. Солдаты — в рабочем обмундировании, заляпанном все тем же вездесущим раствором…

Белые и черные. Господа и работники.

Я горестно завздыхал. Водитель перестал мурлыкать и насторожился. Что не нравится «шефу»? Пришлось успокоительно отмахнуться. Все в порядке, дескать, мои вздохи и переживания к тебе и твоей «тачке» не относятся. Солируй дальше…

В штаб армии военных строителей пускают неохотно. То ли по причине нашего внешнего вида, то ли опасаясь, как бы мы не вытоптали газоны, не наследили в коридорах, не поотрывали позолоченные ручки дверей кабинетов. Пропуск имеет один начальник УНР, который питается в великолепной штабной столовой и ежедневно получает нагоняй от командарма либо Члена Военного Совета.

Единственное, что привлекает нас в армейском великолепии — возможность вкусно поесть, отовариться шикарными сигаретами. Поэтому злимся и ворчим. Будто привязанный пес, тщетно пытающийся дотянуться до аппетитной косточки, лежащей рядом.

При посещении родного управления меня тоже охватывает обида пополам со злостью. Ах, вы отгораживаетесь заборами и проходными от «черных плебеев»? А кто, построил все это великолепие? Кто возвел штабные здания? На чьем поту замешан бетон площадок и дорожек? Это сейчас вас не интересует? Ну, погодите же!

Ко мне приходило нестерпимое желание чем-то унизить штабных «вельмож», тем самым как бы поднять «имидж» военных строителей. К примеру, приказать водителю с шиком пересечь вечную лужу возле въезда на территорию штаба, окатив грязной водой штабную красоту.

Да, да, лужа существует столько же времени, сколько существует штаб. Сначала с ней боролись строители — засыпали щебнем и песком, асфальтировали, отводили в кювет скопившуюся воду. Лужа боролась за свою жизнь, как могла. При первом же дожде размывала песок и щебень, переваливая их в кюветы, отступала и занимала запасную позицию неподалеку.