Тревоги не было. Мучило любопытство.
Подполковник Битюк, наш главный инженер, особым рвением в службе не отличался. Прозвище «Дедок» подходило к нему, как нельзя лучше. Всех офицеров он именовал внучатами, при случае не отказывался от застолья, но ходить с нами в «чайнуху» опасался. Мужик — свой в доску!
Ворчал, конечно, сверх меры, зато нажитым за сорок лет строительным опытом наделял своих подчиненных, будто заботливая мамаша детишек сладостями.
— Иван Петрович, загляните…
В первое время пребывания на должности начальника военно-строительной организации Анохин всех именовал только по званиям, присовокупляя обычное — «товарищ». Сейчас, видите — Иван Петрович… Прогресс!
Пока Дедок складывал в потертую папку бумаги и бумажки, упаковывал себя в нелюбимый китель, Анохин нервно расхаживал по кабинету. Я провожал и встречал его спокойным, ангельским взглядом. Дескать, не волнуйся, Кругомарш, не придумывай несуществующих страхов. Сдадим секретное сооружение, как сдавали и сдаем обычное, на «хор», без дефектов и недоделок, влияющих на уровень эксплуатации.
Время шло. Дедок не появлялся. Постепенно я отвлекся от мыслей о предстоящей работе. Расквитаться бы с прежней, распихать по несуществующим конструкциям недостачу материалов, отбрехаться по перерасходу фонда зарплаты… Интересно, кто примет у меня прорабский пункт?
— Иван Петрович! — рявкнул в микрофон раздраженный начальник. — Долго вас прикажете ожидать?
— Иду, иду, — всполошился главный инженер, заталкивая, видимо, в папку последнюю стопку никому не нужных бумажек. — Одну минутку…
Наконец, Дедок вплыл в дверь. Деловой, сосредоточенный. Будто не он совсем недавно мирно дремал в крохотном своем кабинете. Артист!
— Начнем, — зафиксировал появление главного инженера Анохин. Дедок важно наклонил голову. Будто подставил ее под ярмо. — Мы с Иваном Петровичем отвергли кандидатуру начальника особого участка, предложенную Округом…
Кто поверит в это? Только не я. Не успеет начальник Строительного управления Округа сморщить свой интеллигентный носик, как Анохин и Битюк хором пожелают ему здоровья. А тут — отвергли? Очередной анекдот для ближайших «посиделок».
— … и решили выдвинуть своего офицера. — Кругомарш передохнул, набрал в грудь побольше воздуха и рявкнул, будто командуя на строевом плацу минимум дивизией. — Майор-инженер Семыкин Анатолий Тарасович!
Слава Богу, судьба снизошла к моим стенаниям! Ваха я с первых дней знакомства невзлюбил за излишние эмоции. По любому поводу — фейерверк горестных либо радостных восклицаний, сопровождаемых то благословениями, то проклятиями. В основном, по-армянски. Работать с ним — будто участвовать в шоу на правах барабанщика.
Сиюминуткина не перевариваю за избыток хитрости. По-моему, наступит час, когда он перехитрит сам себя.
Остальные офицеры — ни рыба, ни мясо, будто несоленое блюдо без приправы. А особым участком должен руководить не столько грамотный, сколько авторитетный и, главное, умный человек.
Ничего не скажешь, руководители УНР — с понятием. Толька Семыкин — именно тот человек, который в любом деле способен добиться успеха. В секретном строительстве — тем более.
Повезло же одному из двух прорабов-лейтенантов — через должность старшего прораба прыгнет в кресло начальника Раздольнинского участка. А дальше — дорога открыта. Молодой, образованный инженер помчится, будто в санках, с накатанной ледяной горки. Только не вниз, а наверх.
Обрадованный назначением Дятла я совсем позабыл о недавнем недовольстве своего перехода от самостоятельности к подчиненности.
— Где же Семыкин? — недоуменно пожал плечами Анохин. — Говорил с ним по телефону лично, приказал прибыть…
— Задержался внучок в дороге, — грудью встал на защиту любимца главный инженер. — Мало ли что — колесо спустило, двигатель забарахлил…
Подполковник смешливо вздернул брови. Дескать, знаю твою любовь к «внучатам», но не одобряю — дисциплина, прежде всего.
Семыкин появился в кабинете неожиданно. Не постучал — вошел и доложил о прибытии. Секретарша, выглянув из-за его спины, извинительно улыбнулась и развела полными ручками. Разве удержишь такого.
Дятел дождался приглашения сесть, занял стул рядом с моим сидением, переложив запыленную фуражку на тумбочку. Дружелюбно толкнул меня локтем. Мол, не трусь, прорабище, не продам. Он еще не проник за кулисы анохинской секретности. Подумал — прораб Васильков проштрафился, и его вина каким-то образом связана с Раздольнинским участком.
Читать дальше