Виктор Дан - Когда плачет скрипка. Часть 2

– У иностранного моряка.

– Как вы с ним познакомились? Кто свел?

– Один человек.

– Кто он?

– Как-то в компании я спросил, где достать. Мне подсказали.

– Это не аптека! Узнал адрес и купил. Да и то, если из-под прилавка, то должен кто-то свести первый раз… Кто свел с моряком?

– Не имеет значения, – выдавил Сова после непродолжительных колебаний.

– Не тебе, болван, решать, что имеет значение, а что нет! – вскипел Тризна.

Сова съежился в постели и поднес руки к лицу, хотя Тризна, вопреки агрессивному тону, оставался неподвижным.

– Вы давно знаете этого человека? – Фесенко вернул в свои руки бразды управления допросом.

– Несколько лет замечаю его иногда в знакомых компаниях, но дел с ним не имел, кроме последнего случая.

– Не в ваших интересах скрывать его имя. Не нужно отягощать свое положение. Вы знали Белостенную-старшую?

– Старуху, которая повесилась?

– Которую повесили!

– Какая разница?! Лишь бы не я…

– Вы ее знали.

– Она мне иногда находила оптовых покупателей, а я ей платил. Старушка пила безбожно и ей вечно не хватало денег.

– Когда вы ее видели последний раз?

– Не помню.

– Напрягите свою память получше к нашему следующему приходу. Мы долго скучать не дадим. Сегодня у вас снимут отпечатки пальцев. Нам нужно сравнить их с отпечатками в одной квартире. Вы не догадываетесь, где?

– Понятия не имею! – но глаза выдавали Сову с головой.

Фесенко поднялся, давая понять, что допрос закончен.

По дороге в Управление все вместе заехали к Манюне поделиться новостями и обсудить план действий.

Итоги шумного обсуждения подвел Манюня:

– С вашего разрешения, небольшое резюме. Во-первых, нужно разыскать Валентина Дробота. Во-вторых, надавить на тетку. Она любит дочь и наверняка не разбирается в юридических тонкостях. А заведующая, видать, крепкий орешек. Уверен, она имеет связи среди городских властей, которыми воспользуется, чтобы перевести все в плоскость обычной халатности. Вячеслав, пусть твои ребята разнюхают среди персонала аптеки все о “неформальных” связях Совенко с заведующей. А тетка поручается Михаилу. Он с ней уже беседовал. И, наконец, в-третьих, как только получите отпечатки пальцев Совы, отдайте их на экспертизу. В квартире Белостенной много не идентифицированных отпечатков. Этим займется Анатолий Иванович. Теперь у нас появились новые точки опоры, и мы сможем сдвинуть глыбу с места…

В приемной троицу встретила Тамара Борисовна:

– Анатолий Иванович, поступили материалы на Дробота. Они на столе…

Фесенко сразу зачитал сообщение вслух: “Дробот Валентин Павлович, 1965 года рождения, демобилизовался в октябре 1986 года. Нигде не работал. Вращался в кругах наркоманов. В декабре 1986 года задержан за попытку сбыта небольшого количества наркотических средств. Освобожден как выполнявший интернациональный долг в Афганистане. Готовилось решение о принудительном лечении от наркомании. Однако в январе 1987 года убыл в неизвестном направлении”.

– Теперь понятно, куда он дел свои золотые зубы, точнее коронки. Промотал на наркотики… Он их ставил в Афганистане на здоровые зубы из золота, добытого мародерством, – рассказал Михаил.

– Оригинальный способ контрабанды! – фыркнул Тризна. – Зато теперь он имеет хорошую, для нас, разумеется, примету.

– Нужно немедленно размножить его фотографию с описанием внешности и раздать всему оперативному и дежурному персоналу, в том числе ГАИ, – Фесенко нажал кнопку для вызова Тамары Борисовны.

Михаил направился на квартиру к тетке Ларисы, однако не застал ее дома. Он опустил в почтовый ящик вызов на 10:00 и вернулся в Управление. Почта еще не была выбрана, поэтому он был уверен, что утром беседа состоится здесь. Он надеялся на дополнительное психологическое воздействие этих угрюмых стен и узких длинных коридоров.

Материалы на Дробота уже были размножены и разосланы. Механизм розыска заработал.

Чтобы чем-то заняться, до конца рабочего дня оставалось полчаса, Михаил заглянул к экспертам НТО.

В лаборатории дактилоскопии работа кипела.

– Нашли что-нибудь? – спросил Михаил девушку, занятую сличением отпечатков.

– Нашли! Но официальное заключение будет только завтра утром. Еще много работы…

– Что же нашли?

– Левая ладонь Совенко на кафельной плитке кухни. Причем так высоко, что он не мог сделать это с пола. Вы понимаете, что это значит?!

– Еще бы! Он имитировал самоубийство старухи и случайно оперся рукой, когда поднимал тело.