Сьюзан Конант - Пес, который боролся за свои права

Сперва он попробовал одну дверь, потом другую и наконец сконцентрировал все усилия на кухонной двери, которая выходит в задний коридор. Следует заметить, что задний коридор ведет к черному ходу, которым пользуются также мои постояльцы, к лестнице в их квартиры и к лестнице в подвал. Мне следовало бы догадаться, что здесь что-то не то. На двор он обычно выходил другим путем.

Пока я ждала Мэта, Рауди, видимо желая меня развлечь, исполнил северный вокализ. У Макса был более скромный репертуар, но пойнтер, очевидно, твердо решил восполнить этот недостаток силой звука и упорством, непрестанно вылаивая скорострельный контрапункт на все возрастающем фортиссимо. Решив применить двойную меру пресечения, я выволокла из подвала две клети. Из заднего коридора я услышала, что в квартире Шейна ларгетто Винди вносит свою лепту в стаккато Макса и аллегро Рауди.

Наконец в дверь позвонили.

— Слава Богу, — крикнула я Мэту. — Рауди, заткнись!

Мэт что-то сказал, но я не расслышала.

— Что? — крикнула я.

— Мне действительно нужна эта собака? — провопил он.

— Это замечательная собака. Подожди, сейчас увидишь. И самое главное, увидишь его в стойке. Джастин будет от него без ума.

— Джейсон, — проревел Мэт. Правда, может быть, он крикнул «Иона».

Прибытие Мэта поставило Рауди перед дилеммой. Как продолжать вести свою партию в трио и одновременно дать дежурное представление по случаю визита двуногого посетителя? Он принял компромиссное решение и, адресовав Мэту серию вое-визго-лаятельных приветствий, проложил себе путь к двери, свободе и Максу. Будь я умнее, я бы собрала клеть Рауди и заперла его в ней, но на то, чтобы завинтить все скрепляющие ее болты, надо не меньше пяти минут. Вместо этого я сделала совершенную глупость. В холодильнике стояли уже не однажды подогревавшиеся макароны. Я вынула тарелку и поставила ее в кухне на пол. В неожиданно наступившей относительной тишине я слышала, как у меня звенит в ушах.

— Минут на пять это его, может быть, успокоит, — сказала я. — Пока он занят, давай заберем Макса. Стоит Максу уйти, как он станет шелковым. Ах, он такой красивый. Тебе понравится. Пожалуй, мы выведем его другой дорогой. Сейчас возьму ключ от калитки.

Поскольку мы с Рауди пользуемся боковой дверью, калитка в ограде всегда заперта. На этот раз я тоже заперла ее, чтобы Макс не мог убежать. Как только я ее открыла, Макс перестал лаять, подбежал к нам и стал нюхать мои руки.

— Ты захватил поводок? — спросила я Мэта. Оказалось, что нет, и я тоже забыла взять поводок с кухонной двери.

— У тебя дома есть собачья еда? — спросила я.

Мэт покачал головой.

— Вот, возьми ошейник и затащи его в машину, — сказала я Мэту. В нескольких футах от нас на подъездной дороге стоял старый фургон Джерсонов марки «вольво». — Сейчас я принесу поводок и какой-нибудь еды.

— Не беспокойся. Я могу остановиться и чего-нибудь купить или выйду потом. Дома у меня есть поводки.

— Хорошо. Но я все же дам немного еды, чтобы тебе не пришлось останавливаться. У меня есть целый пакет на сорок фунтов. Сейчас, одну секунду.

В это время Мэт уже сидел за рулем, а Макс благополучно устроился в проволочной собачьей клети на заднем сиденье «вольво».

— Я сейчас принесу.

Винди все еще выла, и, насыпая пятый или шестой стакан «Еканубы» в пластиковый пакет и отгоняя мешавшего мне Рауди, я услышала, что Макс снова принялся за свое. Антракт кончился. Рауди тоже завыл. Потом с черного хода до меня донесся стук двери, шарканье ног и секундой позже царапанье по полу длинных собачьих когтей и топот коротких лап таксы по ступеням лестницы. Суббота. Рита вернулась домой. С Граучо.

— Что здесь творится, черт побери? — услышала я крик Риты. — Холли? Граучо вернулся.

Граучо ни при каких обстоятельствах не подходит, когда его зовут, и притом, что седины на его морде уже более чем достаточно, Рита так ни разу и не удосужилась преподать ему урок элементарного послушания.

— Вернись. Прекрати, — приказала она ему.

— Пожалуй, надо посмотреть, что там такое, — сказала я Мэту, который следом за мной вошел в прихожую и стал подниматься по лестнице. — Закрой, пожалуйста, двери, — добавила я через плечо.

На площадке третьего этажа стояли чемоданы Риты. Я подняла голову и увидела, что она стоит перед дверью Шейна. На руках она держала Граучо, чей вид недвусмысленно говорил о готовности к свершению мужских подвигов.

— Черт возьми! Что ты наделала? — набросилась на меня Рита. Сама она маленькая и хрупкая, но одна из ее бабушек была оперной певицей, и Рита способна кому угодно выдать почище любой примадонны. — В доме два некастрированных кобеля, а ты сдаешь третий этаж нестерилизованной суке?