Сьюзан Конант - Пес, который боролся за свои права

— Когда увидишь его, спроси, откуда у него рыболовные снасти Эда Николза.

— Это далеко не единственный вопрос, который я ему задам.

— Черт подери! Только этого не хватало.

— Холли, мне действительно очень жаль. Мэт и в самом деле очень расстроился. Мы стояли в коридоре и смотрели на открытую кухонную дверь, на открытую дверь черного хода и на тьму раннего вечера, словно пристальный взгляд туда, где мог находиться Рауди, и впрямь заставил бы его материализоваться.

— Черт подери! Я должна была сама это сделать. Могла бы догадаться, что ты меня не слышишь.

Сама я тогда слышала только усталость и истерическое дрожание собственного голоса.

— Я не слышал, но мог бы заметить. Извини.

— Ты не виноват. Я должна была проверить. Наверное, это Рита оставила дверь открытой. Она несла чемоданы. Руки у нее были заняты, и она не могла захлопнуть дверь. Потом она побежала за Граучо и забыла про нее. — Огорченное лицо Мэта и тошнота, подступающая к горлу, заставили меня добавить слова, которым я и сама не верила: — Это не в первый раз. Он вернется.

Каждая собака время от времени убегает. Вынося мусор или выходя за газетой, вы на секунду оставляете дверь открытой, и вот его уже нет как нет. Если пес хорошо обучен, его зовешь и он возвращается. В противном случае бросаешься к холодильнику, хватаешь кусок сыра или мяса и мчишься по его следам, умильно причитая: «Ах, мальчик, ты только посмотри, чем я хочу тебя угостить». Но этот трюк срабатывает лишь в том случае, если собака еще может вас услышать или унюхать запах вашего подношения. А Рауди был уже далеко.

— Я помогу тебе поискать его, — сказал Мэт.

— Не стоит, Мэт. Он вернется. Он знает, что здесь Винди, и, уж конечно, знает, что у нее течка. Он скоро вернется. (Слабое утешение!) К тому же у Макса был трудный день. Отвези его домой.

— Хорошо. Но если тебе понадобится помощь, позвони.

— Позвоню. Обещаю. Есть о чем поговорить. Удачи с Максом. Она ему так необходима.

Стоя у задней двери дома, я провожала взглядом Мэта и звала Рауди:

— Рауди, ко мне! Сюда, мальчик! Сюда! Рауди, ко мне!

Я немного прошла по улице, возвратилась к дому и свернула за угол. В отличие от Клайда, Рауди знал свой дом, и я всей душой молилась, чтобы, вернувшись, увидеть его у двери. К тому же на одном из жетонов Рауди был номер моего телефона, и мне следовало быть дома на тот случай, если его подобрали полицейские или какой-нибудь доброжелательный сосед. В конце концов, Пит Квигли уже под арестом. Рауди никто не украл, твердила я себе. От машин на Конкорд-авеню он увернется и не пойдет за первым встречным, которому вздумается его приласкать. Я заплакала.

Как только раздался звонок, я схватила телефонную трубку.

— Холли, где, черт возьми, ты была?

Я всегда находила, что у Стива самый приятный голос из всех, какие я слышала, но разве может быть приятным голос разъяренного человека?

— Была занята, — холодно ответила я.

— Послушай, нам надо поговорить.

— Нам не о чем говорить. Моя работа — писать о собаках. Твоя — убивать их. Знаю, знаю. Тебе приходится думать еще и об их владельцах. У себя ты всех держать не можешь. Я больше не хочу слышать про это.

— Это какое-то безумие. Мне необходимо с тобой увидеться.

— Можешь считать это безумием. Но я так не считаю. Ты к этому привык. Я нет. Я отношусь к этому серьезно. Она была не самой потрясающей сукой в мире, но мне она нравилась. Нужно было проверить документы! Как ты мог принять его за настоящего хозяина? Ты решил — он знает, что делает? Но если и так, ты все равно был не прав. Хочешь знать самое последнее?

— Нет, — сказал он таким тоном, каким говорит это своей немецкой овчарке Индии.

— Отлично, — крикнула я. — Не слушай. Мне все равно надо освободить телефон. Рауди пропал, и я так беспокоюсь, что могу взорваться. Но все-таки знаешь, что я тебе скажу? Остин Квигли больше не вынудит тебя убивать собак. Ах, извини, усыплять. Правильно? Ты ведь их не убиваешь. Ты их всего-навсего усыпляешь.

— Во-первых, Остин Квигли ее ко мне не приводил. Это сделал его сын. Пит.

— Какая разница? Она все равно мертва. Важно — кто ее убил. — Я бросила трубку.

Я с трудом заставила себя думать, а не чувствовать. Теперь все изменилось. Рауди не исчез из фургона, как Клайд, его не увели, как Трувера. Пит Квигли не мог до него добраться. Рауди действительно убегал и раньше и действительно вскоре возвращался. Логика и здравый смысл подсказывали мне оставаться дома. Распахнув дверь в коридор, я сидела за кухонным столом и ждала, когда Рауди влетит на кухню, неуклюже обойдет вокруг меня, завиляет хвостом, одарит меня широкой маламутской улыбкой, лизнет в лицо и проверит содержимое своей миски. Прислушиваясь, не зазвенят ли жетоны на его ошейнике, я услышала мягкий рокот «мерседеса» Шейна и шорох подошв его дорогих туфель по деревянным ступеням заднего крыльца.