Игорь Зарубин - Привычка убивать

— Карев?

— А если не Карев?

Дозвониться до Малютова оказалось так же трудно, как, наверное, до Президента. Тот был на даче, телефона туда не было. Клавдия около часа накручивала диск, но никто помочь не мог, пока не додумалась позвонить Виктору.

Тот сказал, чтобы она была возле телефона, а через минуту ей позвонили самой. И вот уже часа полтора длится этот бессмысленный разговор.

— Как трудно с женщинами, — пожаловался Малютов. — Никогда ничего у них не разберешь…

— Так как, Игорь Иванович? — почувствовала слабинку Клавдия.

— Ну как… Действуй, чтоб тебе пусто было, Дежкина. Отдохнуть не дает!..

— Тетя Куава, тот дядька пъохой?

— Нет, Витюша, — устало улыбнулась Клавдия. — Он… как бы это помягче сказать? Нудила… А вот плохого мы обязательно поймаем.

Они сидели рядышком, весело смеялись, рассказывали друг дружке что-то, перекрикивая друг друга и размахивая руками. Клава сидела напротив и смотрела в окно, на проносящиеся мимо улицы. Ей было не смешно. Это им смешно, они еще не знают. А она знает. Она бы, будь сейчас на их месте, не смеялась. А они сидят в автобусе и весело хихикают, шесть сероглазых блондинок в шубах. Все примерно одного роста, все примерно одного возраста. Подсадные утки. Приманки, на которые он должен клюнуть. Потому что сегодня восьмой день, а значит, еще какая-нибудь жертва должна пойти под нож. Страшно.

Карева додавить не получилось. Из изолятора сообщили, что у дьячка вдруг поднялась температура и он отказывается от допросов.

Но Клавдия уже на это и не надеялась. Она в спешном порядке пыталась организовать операцию «Шуба».

Чего ей это стоило — знала только она сама. Явно придется закрашивать «Велла-колором» несколько новых седых волос.

На нее орали все кому не лень, что такие операции за день не организовывают, что они не ручаются, что отвечать, в случае чего, будет Клавдия, и вообще, кто там сидит в этой горпрокуратуре?..

Клавдия сносила оскорбления и просила, просила, просила…

После обеда машина.

А еще после обеда вдруг снова из изолятора сообщили, что Карев хочет срочно встретиться… с Кленовым. Коля поехал, чтобы привезти дьячка в прокуратуру. Решили, что «навалятся» на Карева все вместе. Но Клавдия ждать уже не могла — начиналась операция…

— Подъезжаем, — крикнул водитель, и автобус стал медленно заворачивать во двор.

— Клавдия Васильевна, — тихо спросил Игорь, подсев рядом, — а если он не клюнет?

— Клюнет, обязательно клюнет. — Дежкина попыталась улыбнуться. Хотя сама понимала, что в многомиллионном городе шесть женщин в шубах, что шесть капель в море.

— Ну а если… Мало ли… — не унимался Порогин, то и дело поглядывая на женщин. — А если мы за ними не уследим и он на кого-нибудь из них нападет?

— Успокойся. — Клава еле сдержала грубость, уже готовую сорваться с языка. — У них у каждой есть пистолет. И потом, они все в бронежилетах.

— Но вы же знаете, что он бьет по голове.

Автобус остановился, и двери с шипением открылись.

— Отстань. — Клавдия встала. — После операции поговорим. А сейчас нечего паниковать.

— Все готово. — К ней тут же подскочил один из оперативников, здоровый мужик в длинном плаще и с телефоном в руке. — Я Бодров, я тут главный. Если что узнать или сказать, подходите сразу ко мне. Только очень прошу, не мешайте. Это наша работа. Девочек видели?

Дежкина кивнула.

— Все точно? Рост, комплекция, одежда. Все устраивает?

— Да-да, конечно, — закивала Клавдия. — А они…

— Все нормально, — вовремя понял вопрос Бодров. — Ничего не случится. Они все в бронежилетах.

Надо же, правильно она в автобусе догадалась.

— Только… — Клава взяла его за рукав и отвела в сторону. — Только он первый удар наносит ножом в лоб. И насмерть. Может, им какие-нибудь…

— Что, каски надеть? — Бодров засмеялся. — Я с материалами знаком. И они тоже. Да вы не волнуйтесь, девочки у нас тренированные. Не хуже овчарок. И потом, этот парень ведь не знает, что его встретят, а они знают. Давайте лучше про маршрут поговорим. Кого где ставить?

— Карта есть? — спросила Дежкина.

— Да. Пойдемте в мою машину.

В машине сидело еще двое офицеров в штатском. Такие же здоровенные мужики, как и Бодров. Когда Клавдия вошла, они как раз смеялись над чем-то. Чего же им всем так смешно? Сегодня же может погибнуть еще одна ни в чем не повинная женщина. Хотя почему — Карев ведь сидит, а значит, это только профилактическая мера. Но почему тогда так страшно? Откуда тогда это противное, холодное, как лягушка, предчувствие? Страшно.