Наталья Солнцева - Золотые нити

Спустя немало времени, аж после войны с Наполеоном и пожара Москвы, когда город стали вновь отстраивать, некий обрусевший немецкий барон, любитель мистики и оккультных наук, Вольдемар Штейнгель, приобрел означенную землю и выстроил на ней особняк. Барона посещали члены разных тайных обществ, то ли масонов, то ли розенкрейцеров, то ли еще кого… которые устраивали всякие странные штуки.

Вход в подвал был обнаружен совершенно случайно, при производстве каких-то работ. С какими целями барон пользовался подвалом, неизвестно. Человек он был осторожный, опасливый, с кем попало не водился, в дом всех подряд не пускал. Только и исключительно членов этих самых обществ, в которых и сам, по-видимому, состоял.

Барон также не имел потомства, посему особняк снова переходил из рук в руки, неоднократно престраивался. Правда, никто долго им не владел, пока его не приобрели дворяне Протасовы. Тогда дом имел снаружи примерно тот же вид, что и сейчас. Внутри, конечно, все было пределано на вкус новых хозяев. Подвал же использовали для хранения вин и съестных припасов.

Протасовы были люди весьма хлебосольные, гостеприимные, да и обычай такой в Москве существовал издавна – гульба, еда, веселье, праздность, в сочетании с набожностью и провинциальным неторопливым жизненным укладом. Удивительное это сочетание, характерное для многих московских семей, ставило в тупик иностранцев. Вот и французская гувернантка Протасовых отмечала сие великое удивление в своих письмах к подруге, служившей в другом дворянском доме.

Над родом Протасовых словно тяготел какой-то злой рок, – всех их разметала жестокая судьба, – кто умер, кто разорился, кто впал в монаршью немилость, – славный род угас. Собственно, особняком владели уже обедневшие потомки, след которых затерялся на дорогах революции и гражданской войны.

Сейчас почти никого из Протасовых или их родственников в Москве, во всяком случае, нет. Фамилия, конечно, распространенная, да все это не те Протасовы. И кто будет заниматься подобными розысками, которые требуют не только времени, но и денег?

Кое-кто эмигрировал еще в начале века, но и за границей след этих людей теряется. Невезение и ранние смерти продолжали их преследовать и там. Вряд ли какие-то дальние-дальние родственники Протасовых еще живы, и их можно найти. Женщины выходили замуж, меняли фамилии, мужчины умирали молодыми и бездетными… В общем, перспективы практически никакой…

Во всяком случае, Протасовы – последние владельцы особняка, после которых он перешел в руки рабоче-крестьянской власти. Его перестроили, на манер многоквартирного дома, причем большинство квартир были коммунальными. Потом уже жильцы своими силами все это обменивали, выкупали, переделывали, – и то, что дом представляет собой сейчас, – результат этих многолетних усилий.

Вот, собственно, и все, что удалось узнать о розовом ампирном домике в заросшем липами и одичавшей сиренью переулке, где проживал знакомый Тины, а ныне покойный старик Альберт Михайлович Штейнберг. Вот, оказывается, – фамилия его созвучна фамилии бывшего владельца особняка, немецкого барона.

Влад долго сидел, переваривая поток информации, которая интересовала сначала Сиура и Тину, а теперь и его с Людмилочкой. Кстати, как там она?

Влад решил немного отвлечься, и набрал знакомый уже номер. Людмилочкин звонкий голосок сразу привел его в хорошее расположение духа, он рассказал ей все последние новости и договорился о встрече. О том, как она будет улаживать дела с Костиком, ему думать не хотелось. Откинувшись на спинку дивана и слушая ее голос, он вспоминал вчерашний вечер в монастырской трапезной, и вдруг подумал, что если он когда-то жил раньше, то был скорее всего дружинником, но уж никак не монахом. Эта мысль его развеселила.

– Над чем ты там смеешься? – обиделась Людмилочка.

– Извини, это я так, мысль одна пришла в голову. Я тебе напоминаю, что вы с Тиной будете нас ждать в квартире Сиура, пока мы сходим, уладим одно дельце. Чтобы Тина одна не оставалась. Кстати, и насчет вашего нового знакомого есть новости.

Влад имел ввиду киллера. Людмилочка тоже догадалась и испуганно пискнула.

– Ка-какие еще новости?

– Сам не знаю. Ну, я даю отбой, а ты собирайся. Через минут сорок я заеду.

Он нарочно не стал ее спрашивать, что она думает говорить Костику, ему вообще не хотелось думать о Костике. Влад встал и отправился за машиной, размышляя по дороге, что завтра бы нужно съездить, узнать, как там дети. И он представлял себе, каких гостинцев им привезет, и как радостно они будут пищать и распаковывать свертки. А собаке он купит целый пакет мясных обрезков и костей!