Владимир Прядко - Нам подскажет земля

…Ты прав, Андрей, о личном счастье тоже нужно думать. Только как его, это счастье, понимать? Собственная дача, грядки клубники, редиса, петрушки, сирень за забором? В огороде — нигде не работающая жена с подоткнутым подолом и лейкой в руках? Личная автомашина?

Нет, командир, такого счастья мне не надо! Я устану от него, не выдержу и дня! А ты в такой норе сумеешь продержаться? Конечно же, нет! Мы принадлежим к очень неспокойному поколению, которое меньше всего думает о собственной вилле и мурлыкающем коте на распухших, как тесто, подушках. Мы привыкли жить на боевом взводе и, наверное, поэтому не научились заботиться о той, кто идет по жизни с тобою рядом…

Надюша моя мечтала о спокойной жизни, но, кажется, планы ее рушатся, чему немало способствую я. Мы почти не бываем с ней вместе. А тут еще с квартирой ерунда получается: нет и не скоро предвидится — мы встали на очередь, записаны где-то в четвертой сотне. Неожиданно вернулись наши хозяева, теперь мы ютимся в одной комнате. А вчера хозяин, узнав, где я работаю, предложил искать новую квартиру.

Вот такие дела-то… Надя, вижу, сердится. Рассказал ей о гибели Никиты, о Егорке. Она расплакалась, а, уходя из дома, сказала: «Чужая беда тебе ближе…» Хорошо, что у нее есть подруги, которые не дают ей скучать.

А я по-прежнему наблюдаю за шестым окном третьего этажа. Кажется, в этой квартире занимаются не только танцульками… В числе посетителей квартиры парикмахера я заметил Марину. Помнишь, я писал тебе о ней, она очень дружит со Степаном Гаврюшкиным и неравнодушна к нему. До сих пор я считал ее замечательной девушкой и не знал, что она развлекается с какими-то стилягами. Мы с нею совсем было стали друзьями: часто встречались у Егорки. Малыш очень привязался к ней, он же вовсе не знает материнской ласки. Надо с ней серьезно поговорить о ее ночных похождениях. Да и Степана предупредить. Может, она — ветреная девица и просто крутит голову парню…

Егорка стал реже вспоминать отца. Но если вспомнит, сразу погрустнеет, отойдет в сторонку и долго сидит молча. Вчера днем полковник Рогов вручил мне два билета и приказал: «Сейчас же ведите Егорку в цирк, сегодня первое представление». Мальчишке, конечно здорово понравилось. Всю дорогу к детдому он расспрашивал меня, почему лев не укусит дядю, который стегает его кнутом, почему медведь не свалится с лошади, зачем дядя-клоун так звонко кричит, так сильно выпачкан краской и носит очень длинные туфли с задранными кверху носами… А вечером, когда я уходил, Егорка, с грустью глядя на меня, спросил: «Завтра придешь? Ладно?»

Сколько отдал бы я, чтоб не было в его голубых глазенках этой прямо-таки нечеловеческой грусти!..

…Мне кажется, что я ничего полезного не делаю. Сегодня иду за первым настоящим заданием. Хватит сидеть! Буду ругаться с твоим отцом. Благослови, Андрей!..

Крейцер имел все основания радоваться: во всех делах ему сопутствовал успех. Марина все-таки не исчезла совсем, а снова появилась в парке, дважды прошла мимо Крейцера, сидевшего на скамейке с разомлевшей Элеонорой Кузьминишной. Только во второй раз он заметил ее и резко выбросил из своих ладоней потную руку жены директора.

— Что с тобой, Тоточка? — шепнула Элеонора Кузьминишна, прижимаясь к нему широким бедром.

— Извини, дорогая, я ужасно спешу… — Крейцер встал. — Я забыл, что на станции меня ждет прибывший груз. Боюсь, влетит мне от Сидора Лукича…

— Я все устрою, он и слова не скажет. Ну, посиди, милый.

— Нет, не могу. Пока…

И он быстро зашагал к главной аллее, где промелькнуло белое платье Марины. Он догнал ее, радостно поздоровался и, как всегда, рассыпался в комплиментах. Девушка не прогнала его, она смеялась остротам Крейцера, принимала от него угощения…

Свидание состоялось и на следующий день, потом еще. А вчера Крейцер осмелился взять Марину под руку.

Она не отстранилась, а пошла медленнее. И только когда впереди вдруг показывался милиционер, девушка торопливо сворачивала на другую аллею. Увлеченный Крейцер, конечно, не замечал этого. Он ликовал в душе и, гордясь собой, думал: «Кажется, она поддается…»

Сегодня они опять должны встретиться, чтобы, как условились, пойти в гости к одному хорошему парню, у которого собирается шикарная компания. Там можно славненько провести время. Крейцер сидел на скамейке недалеко от входа в парк и нетерпеливо посматривал на часы.

Марина запаздывала. «Таким очаровательным девочкам это простительно», — размышлял Крейцер, скучающим взором наблюдая за невысоким подтянутым сержантом милиции, который с группой молодых парней с красными нарукавными, повязками наводил порядок у билетной кассы. Но вот он ушел в парк, и почти сразу же за спиной Крейцера послышалось легкое шуршание. Он повернулся Перед ним стояла Марина.