Миньон Эберхарт - Две богатеньких малышки

– А, чепуха. Я делю эту гримерку с Биллом Клуром, а он ни капли не возражает, – юноша слегка нахмурился, – против того, что моя мама называет "возмутительным беспорядком". А мой папа на днях приходил ко мне сюда. Когда я получил эту роль и начал репетировать, он подарил мне вот это, – мистер Такер указал на роскошную коробку с гримом, – и сказал, что если я продержусь на этом месте полгода, он будет каждый месяц давать мне определенную сумму. Но беда в том, – лицо мистера Такера печально вытянулось, – беда в том, что на свете слишком мало ролей для таких, как я, – вы бы, наверно, назвали меня моложавым. Но я умею выглядеть старше! Вот, смотрите!

Он снова уселся перед зеркалом и умело приладил себе накладные усы и бороду, при этом так обильно полив их клеем, что Эмми испугалась, как бы они не остались у него на лице на веки вечные. Мистер Такер расчесал свежеприобретенную растительность и обернулся к Эмми:

– Ну, как?

– Трудно сказать – ведь я же видела, как вы это делали. Но... да, конечно, мистер Такер, так вы выглядите гораздо старше.

– Я хороший актер – по крайней мере, хочу стать хорошим актером. Ничего другого делать в этой жизни я не желаю. А почему вы не зовете меня просто по имени? Все так и делают. Только, умоляю, не называйте меня Томми!

– А как вас зовут?

– Томас, – сурово произнес мистер Такер и вздохнул. – На мою маму, должно быть, нашло затмение, когда она давала мне имя. А Коррину вы видели?

Эмми была совсем мало знакома с мистером Томасом Такером, но уже начала привыкать к тому, как стремительно он меняет тему беседы.

– Нет, – ответила она.

Томас потянул за накладные усы и скривился от боли:

– Черт, я и не думал, что эта дрянь так быстро приклеится! Знаете, она славная девчонка. Просто отличная, когда узнаешь ее получше. Ой!

– А нет никакого средства, чтобы это удалить? – осторожно спросила Эмми.

– Должно быть. – Он начал рыться в коробке с гримом. – Так вот, я про Коррину. Стоит ей выучить слова – и она настоящий профессионал. Ей нет равных. Другие девушки на ее месте давно бы распустили нюни – убийство жениха и все такое... А она держится! Умеет вести себя на сцене. Я каждый вечер чему-нибудь у нее учусь. Походка, чувство паузы – все это у нее врожденное. По-моему, она вообще не способна учиться. Все, что она делает, естественно для нее. И это хорошо. Сначала, конечно, она ужасно расстроилась – а кто бы не расстроился на ее месте? – Томас серьезно, едва ли не с укором, взглянул в зеркало на Эмми. – Она была помолвлена с человеком, которого любила. На самом деле, мне казалось, что когда-то давно они хорошо знали друг друга. Вы же знаете, – он потянул за бороду и скривился, – какие тут тонкие стены. Однажды я случайно услышал, как они разговаривали – Коррина и мистер Сэнфорд; и, честно говоря, это было похоже... – Ой! – Оторвав кусок бороды, он обиженно уставился не него.

– Похоже на что?

– А? Ах, да: было похоже, что они знают друга сто лет. Вы знаете, они говорили как семейная пара, а не как влюбленные. Понимаете, это не поддается логике, но по голосам иногда можно определить... в общем, не знаю. Но так или иначе, его убили – можно сказать, прямо у нее под носом. Конечно, у Коррины был шок! Попробуем-ка теперь вот это. – Томас открыл бутылочку с бесцветной жидкостью, понюхал и принялся наносить ее содержимое на усы и бороду. Он походил на ребенка, забавляющегося с новыми игрушками. Но при этом он был очень серьезен: – Я думаю, что и вы, и мистер Уорд... что вы должны, в некотором роде, подбодрить Коррину... ну, сделать ей комплимент, что ли...

– Я... да, конечно. Но... понимаете...

Томас кивнул, зажмурился, снова подергал себя за бороду и сказал:

– Да. Понимаю. Она напоминает вам. О вашей сестре. Вы очень изменились.

Эмми удивленно уставилась на Такера. Он окинул ее проницательным взглядом:

– Да, да. Вы стали другой. Не старше, нет, – хотя, конечно, осунулись. Просто, если хотите знать, вы выглядите так, словно вам пришлось пробираться сквозь крысиную нору. Нет, нет, я не имею в виду вашу прическу, или платье, или что-то в этом роде. Просто сразу видно, что вам пришлось несладко.

Мы все изменились, внезапно подумала Эмми. Томас продолжал:

– Но все равно, пожалуйста, скажите Коррине доброе слово. Она очаровательная женщина. По крайней мере, для мужчин.

Эмми собралась с силами и постучала в дверь грим-уборной Коррины. "Войдите", – ответили ей. Оказалось, что Дуг все еще там; он сидел, вытянув ноги, на стуле с высокой прямой спинкой. Коррина уже сняла грим и была, как и говорил Томас, очаровательна, хотя и выглядела чересчур крупной для маленькой комнатушки. Увидев Эмми, она сделала большие глаза, встала и протянула руку. Эмми пожала ее и сказала Коррине, что та играла великолепно. Эмми говорили это совершенно искренно, но все равно эта женщина была ей неприятна.