Вячеслав Денисов: Замкнутый круг. Криминальный детектив

— У меня свой вкус! — не задумываясь, ответила Лихачёва.

— Возможно, вы и правы, — не настаивал Павел Николаевич. — В конце концов, ведь носят вполне солидные дамы пышные бантики. — Вот именно! — воскликнула Татьяна Зиновьевна.

Ларин повернулся и, взяв шапку со стола, выглянул в окно. На улице было по-прежнему сумрачно и немноголюдно, лишь портальные краны, распластавшиеся вдоль залива, своим скрежетом напоминали о начале нового рабочего дня.

— Я вам доверилась и теперь об этом сожалею, — проговорила Лихачёва.

— Зря вы так… — сказал Павел Николаевич. — Поймите, голубушка, я желаю вам добра. Не думайте, что в полиции одни простаки, которых легко можно обвести вокруг пальца. Рано или поздно, но вам всё равно придётся во всём сознаться! Испугавшись за судьбу дочери и не зная, к чему она прикасалась в комнате убитого, вы произвели там генеральную уборку. Это сразу бросается в глаза. Единственное, чего я не могу понять, так это, почему вы сразу не обратили внимания на шарфик?

Татьяна Зиновьевна лишь пожала плечами.

— Даже кота вы кормили регулярно, чтобы он не поднял шума и преждевременно не всполошил соседок. К тому же, — продолжал Павел Николаевич, — вы слишком быстро признались в преступлении. Обычно так поступают лишь в том случае, когда покрывают настоящего убийцу.

— Что же мне делать?

— Для начала не пытайтесь лгать! — посоветовал Ларин.

— Я мать! — выкрикнула она в отчаянии. — Иван Никанорыч требовал от девочки невозможного!

— Вы решили выгородить её?

— Да.

Павел Николаевич вновь опустился на стул.

— Расскажите правду! — Он улыбнулся, но глаза его были печальны. — Иначе я не смогу вам помочь. Я должен знать, что произошло в тот день на самом деле.

— Леночка вбежала в комнату с разбитой губой, — с трудом выговорила Лихачёва. — Она была страшно напугана. Её трясло, будто в лихорадке. В каком-то безумии она повторяла одно и то же: «Дядя Ваня хрипит… Посмотри, что с ним!»

Татьяна Зиновьевна расплакалась. Ларин налил ей воды.

— У меня до сих пор такое ощущение, — справившись с собой, продолжила она, — что Леночка, действительно, не знает, кто на самом деле лишил жизни этого подонка. Когда я вошла в комнату, Иван Никанорыч был уже мёртв.

— Тогда-то вы и решили избавиться от возможных улик? — спросил Павел Николаевич.

— Нет! Сначала я вернулась домой и сказала дочери, что совершила убийство.

— Так запросто и сказали?

— Нет! Я порвала свою блузку и даже сама себе исцарапала в кровь руки.

Лихачёва приподняла рукава платья и показала уже заживающие ссадины.

— Лена вам поверила?

— Она была в таком состоянии, что не могла не поверить.

— А где сейчас ваша дочь?

— В институте, — полушёпотом проговорила Татьяна Зиновьевна и тут же умоляюще посмотрела на Ларина. — Вы, если можно, не арестовывайте её в присутствии однокурсников. Она никуда не денется. Я прошу вас!

Опытный следователь хотел что-то сказать, но в это время неожиданно открылась дверь, и в комнату вошла Безымянная.

— Никто её не арестует! — громогласно заявила Инна Алексеевна.

Не обращая внимания на Татьяну Зиновьевну, она обратилась непосредственно к Ларину:

— Вы уж простите, что я случайно услышала весь ваш разговор, — подчёркнуто притворно сказала она. — Я не хотела… Так получилось… Вы неплотно прикрыли дверь, а я как раз стояла рядом. Курила.

— Как вам не совестно, Инна Алексеевна? — хрипло произнесла Лихачёва. — От кого бы то ни было, но только не от вас я могла ожидать такой… такой беспардонности.

— В тот вечер, Павел Николаевич, — не обращая на хозяйку комнаты внимания, продолжила Безымянная, — я была свободна от всех дел и читала Конан-Дойля. Знаете, я люблю детективы. Вначале я услышала, как Иван Никанорыч ссорился с Танечкой. Конечно, я не придала этому большого значения. Наш сосед ежедневно с кем-нибудь из нас ругался. Он и меня часто доводил до слёз. Пусть простит меня Танечка… — Инна Алексеевна виновато взглянула на Лихачёву, — я всё же поняла, что Иван Никанорыч требует у неё деньги. Она в долг у него брала. Потом они вроде о чём-то сговорились. Тихо стало в коридоре. Но вскоре раздался Леночкин голос: «Дядя Ваня! Мне нужно с вами поговорить!» — громко сказала она. «Входи, раз надо!» — грубо ответил ей Иван Никанорыч и впустил в комнату. О чём они там говорили, я, конечно, не знаю. Да и время было уже позднее. Я как раз дочитала последнюю страницу и собралась лечь спать. Тут-то Леночка и вскрикнула! Я, правда, дверь не открыла, но в замочную скважину всё же посмотрела…