Галина Романова - Личное дело соблазнительницы

— Соловьева! — вдруг строго позвал ее Антон. — Ты чего скукожилась вся, не пойму? Дома тепло, я рядом, а ты вся какая-то, будто морозом побитая. В чем дело, не пойму?

— А? — Она обернулась и глянула на него затравленно. — Да нет, ничего. Все в порядке.

— Точно?

— Ну… да, а что? — Она улыбнулась.

Первое время ей все казалось странным, нереальным каким-то, будто происходит все не с ней.

У нее в доме мужчина! Он спит с ней в одной постели. Ест за одним столом. Выскакивает из ванной с недобритой физиономией и ворчит, роняя на пол клочья пены. Говорит с ней, улыбается, даже пытается работать.

Потом она привыкла, и кажется, уже не сможет, если вдруг все станет опять по-прежнему.

Вот… Алиса едва не ахнула, как сдержалась непонятно.

Вот что ее тревожило, оказывается! Она боялась, что все это вдруг раз — и закончится каким-нибудь утром. Он встанет, соберет свои щетки, тапки, полотенца и уйдет…

Нет! Не уйдет! Алиса снова поежилась, будто от холода.

Антоша не уйдет. Ему хорошо с ней, хоть он и не говорит об этом.

А почему не говорит?! Почему?! Ведь как вернулся из больницы, так ни разу не…

— Соловьева, прекрати немедленно!

Матвеев, отодвинув от себя тарелку, забыто ухмыльнулся, намекая на то, что сейчас начнет обо всем догадываться. Давно он этого не делал. Очень давно. Она уже как-то и забывать стала, что он всегда все знает, особенно в тех случаях, когда дело касается ее.

— Что прекратить, Антоша?

— А то и прекратить… — Он почти со старческим кряхтением соизволил все же выбраться из-за стола. Подошел к окну, на ходу обхватив ее за плечи и прижав к себе. — Ну? Что тебя так испугало на улице сегодня, а? Чего ты вся съежилась, будто тебя бить собираются? Ну? Чего там?

— Снег, — прошептала она и потерлась, зажмурившись, своей щекой о его небритую щеку.

— Ну, снег, и чего? — Антон с шумом выдохнул ей прямо в ухо. — Люблю я тебя, люблю, ничего себе придумывать не нужно.

— А я и не придумываю.

— Да ну! Неужели! И сколько ежилась тут возле этого вот подоконника… — Антон сделал еще шаг, обнимая ее крепче. — Столько гадала: любит или не любит, уйдет, когда выздоровеет, или нет?

— А ты?..

— Да не уйду я, Соловьева, не уйду. И смотри у меня вообще… — Его губы нашли ее и нежно коснулись, успев шепнуть: — Смотри, чтобы я не волновался, хотя бы из-за этой ерунды. Мне кажется, что между нами все давно уже сказано и решено. Так ведь? В словах ли дело!

— Не в словах, но… — Алиса шевельнулась, разворачиваясь, и пытливо уставилась в его глаза, которые знала уже тысячу лет, кажется. — Жениться? Жениться ты на мне собираешься или нет, Матвеев?

Он опешил. Он точно опешил от такого наскока и даже не сразу нашелся, что ответить. Потом все же сказал:

— Ну конечно, мы поженимся, Аля! Это для тебя так важно?

— Ага! Очень!

— С чего это вдруг? — Он наморщил лоб, пытаясь что-то понять. Не удалось. — С чего это вдруг такой интерес у тебя к замужеству проснулся, а, Соловьева? Это ведь какой-то подвох? Ты ведь не просто так настаиваешь? Что-то… Что-то мелькает в голове… Черт, не могу вспомнить!

— Да не парься ты так, Матвеев! — Алиса расхохоталась. — Кроме того, что я очень-очень хочу за тебя замуж, я хочу наконец узнать, чем же на самом деле осчастливила меня моя бабка Тамара? Устала уже догадываться, знаешь…