Галина Романова - Личное дело соблазнительницы

— Слушаю вас. — Его глаза вдруг блеснули озорно и совсем не по-стариковски. — Зайдете?

— Да нет, можно здесь. Здесь же никого нет.

Алиса глянула в глубь длинного коридора с тремя такими же дверьми, что были сейчас наглухо закрыты.

— Слушаю вас, — поторопил старый нотариус, и лукавства в его взгляде прибавилось.

— Там… В этом письме бабы Томы… Там и в самом деле что-то было? То есть я хотела сказать… Там… Понимаете, мои родители всю жизнь спорят и пребывают в уверенности, что бабушка на старости лет…

— Рехнулась? — подсказал Иосиф Борисович со смешком, когда Алиса внезапно замешкалась, подыскивая слова.

— Ну не совсем так, хотя… Хотя, может, и так.

— Нет, милое дитя. Ваша бабушка была в здравом рассудке и пребывала в нем до последних дней своих преклонных лет. — Старик печально вздохнул, наверное, вспомнив и о своих преклонных годах тоже. — Я не могу вам всего сказать, потому что я всегда держал и держу слово. Условия, поставленные мне, меня обязывают. Но скажу одно… Этот Стаселько… Его настойчивость все же убеждает меня в том, что он прочел письмо полностью. Кстати, у вас есть молодой человек? Я имел в виду тот человек, с которым вы готовы пойти под венец, милая Алиса?

Она тут же вспомнила про Антона. Следом про то, что успела его измучить, потом предать, и отрицательно качнула головой.

— Это ничего, — поспешил утешить Иосиф Борисович. — Это все еще будет! Если такое случится с вами, а я уверен, что так оно и будет, я от всей души пожелаю вам счастья, вручая в этом вот кабинете, — он потыкал толстеньким коротким пальцем в свою дубовую дверь, — письмо вашей бабушки. Счастья пожелаю, благополучия и… богатства!

Тут он совершенно несерьезно захихикал и ушел к себе, запершись изнутри на ключ.

Вот и все, подумала Алиса, возвращаясь на улицу, где Наталья подпрыгивала от нетерпения возле подъехавшего только что такси.

Все почти встало на свои места. Оставалось лишь узнать, откуда мог Юра узнать про письмо бабы Томы, про наследство, оговоренное в этом письме, про нее…

Но, кажется, она снова обо всем догадалась. Не зря же привиделся этот сон.

Стаселько… Юра Стаселько…

Как она могла упустить из виду тот факт, что фамилия сестры Марии Ивановны, ее соседки по подъезду, тоже Стаселько? Как она могла забыть, если несколько раз пила с женщинами чай у Марии Ивановны на кухне?! Как могла прошляпить, когда ее сестра неоднократно подшучивала над неблагозвучностью своей фамилии. И еще жаловалась, что ее бедному Юрику в школе из-за этой самой фамилии неоднократно приходилось туговато.

Забыла! Забыла или просто не соотнесла! Результат — полная путаница, неразбериха, убийства, обвинения…

Неужели и в самом деле баба Тома оставила ей что-то очень ценное? Что-то такое, из-за чего она, сама того не ведая, стала объектом для охотников за наследством? А мать еще не верила и вечно подтрунивала над отцом, а он… Черт, а он ведь всегда отмалчивался и улыбался загадочно! Неужели знает?!

— Лиса! — тонко взвизгнула Наталья, которая, конечно же, забралась на сиденье рядом с водителем и пыталась теперь охмурить бедолагу по полной программе. — Так ты едешь или нет?!

Можно было бы, конечно, и не ездить, раз она все вспомнила и поняла. И что Юра — племянник Марии Ивановны. И что узнать про ее наследство он мог только от нее и ни от кого больше. И что его интерес к ней более чем понятен.

Но нет, съездить все же не мешало бы. Что-то же она должна предъявить Вешенкову в качестве доказательства. Не одни же догадки, в самом деле.

А вон, кажется, и сам Артур Всеволодович, легок на помине…

Завидев еще издали возле нотариальной конторы рыжую, Вешенков грязно выругался и сплюнул на резиновый коврик, точно попав меж разведенных коленей.

Ну, везде поспеет! Везде! Что ее сюда принесло?! Другое дело — он. Надюшка ему сказала, где работал прежде Юра, вот он и поспешил сюда, пока ребята из МРЭО красную «Мицубиси» пробивают. Он спешил сюда для того, чтобы узнать, каким образом облажался на прежнем месте работы этот Юра Стаселько. Чего, спрашивается, принесло сюда рыжую?! Чего ей здесь нужно?!

— Нужно? — Алиса оскорбленно повела плечами. — А то нужно, что и вам, наверное!

— Мне-то по службе, а вам?! — осклабился Вешенков по-шакальи, просверлив переносицу Соловьевой гневным взглядом насквозь.

— А мне по дружбе! — огрызнулась она и отвернулась. — Кричите тут, как неврастеник… А я, между прочим, половину вашей работы за вас сделала.