Марина Серова - Отпущение грехов

По всей видимости, он выражал недовольство в связи с отсутствием женского общества.

Леонид посмотрел на своего подручного и, протянув руку, взял со стола мобильный телефон, затерявшийся между многочисленными тарелками, блюдами и вазами с разнообразной снедью – от канонической заливной рыбы и целиком запеченного поросенка с хреном до фруктов и шоколада.

– Але, – произнес он. – Это говорит Ольховик. Нужно пару-тройку девчонок подогнать. Двоих? Ну, давай двоих. Лады, жду.

– В «Анжелику» звонил? – подмигнул повеселевший Спиридон. – Так-то оно лучше, а то, понимаешь, смотри тут на эту рыбью харю…

Докукин, которого и разумели под туманным, но явно оскорбительным определением «рыбья харя», все так же сидел и таращился осоловевшими глазами. Потом взял яблоко и откусил с таким хрустом, что все посмотрели на него, а едва не выронивший из рук бутылку Спиридон витиевато выматерился…

Разговор о вызове девочек в спорткомплекс «Святогор» я слышала так же ясно, как если бы сидела вместе с этими милыми ребятами из команды господина Леонида Ольховика, или как там его фамилия.

И тут мне пришла в голову совершенно замечательная, а главное – своевременная идея, которая обещала разрешить все мои проблемы с попаданием в здание спорткомплекса. Но для реализации этой идеи требовался напарник, причем надежный и испытанный, а вот его-то как раз у меня и не было.

Хотя постойте-ка, многоуважаемая Евгения Максимовна… это как это – не было? А на что вам знакомство с неким Куриловым Константином Сергеевичем, так счастливо прибывшим сегодня в город и, кажется, испытывавшим желание с вами пообщаться?

Я не колебалась. Набрала номер сотовика Курилова и почти немедленно услышала в трубке его невозмутимо ломающий комедию голос:

– Исполняющий обязанности президента Владимир Путин слушает.

– Очень хорошо. Костя, ты мне срочно нужен.

Когда Курилов чувствовал серьезность обстановки, он мгновенно сбрасывал маску паяца и становился тем самым человеком, которого в криминальной среде вполне заслуженно прозвали Мангустом – гибким, стремительным, неуловимым зверем, охотящимся даже на кобр.

– Хорошо, я приеду, – коротко отозвался он. – Где тебя искать?

– Я возле спорткомплекса «Святогор». Это близ пересечения Вавилова и Горной…

– Ага, знаю, – почти перебил он. – Я недалеко. Можно сказать, повезло. Буду через две минуты.

Не через две, а даже через полторы минуты к спорткомплексу подъехала черная «Ауди», из которой бодро выскочил высокий темноволосый мужчина лет двадцати семи, двигающийся с той стремительной отточенностью, которая присуща, скажем, спортсменам международного класса. Беспокойные темные глаза на тонком, красивом ироничном лице тотчас по-рысьи выхватили мою одинокую фигуру у стены странного особняка, и Курилов направился ко мне.

– Рад тебя видеть, Женька, – проговорил он и легко чмокнул прямо в губы с той великолепной, спокойной, чуть нагловатой непосредственностью, что всегда так нравилась мне в этом открытом, коммуникабельном – и одновременно таинственном и непонятном человеке. – Какие там, стало быть, у тебя проблемы?

– Давай присядем в твою машину, – предложила я. – Я наскоро обрисую тебе положение вещей и один небольшой планчик. Думаю, у нас есть на это еще минут десять, а то и пятнадцать.

– Валяй, – довольно беспечно проговорил он и распахнул передо мной дверцу своей машины. – Мне всегда нравились твои планы.

– Откуда у тебя такое авто? – спросила я. – Ты же вроде как первый день в городе. Или… – я подозрительно покосилась на добродушно ухмыляющегося Курилова, – или ты ее, так сказать, скоммуниздил…

– О нет! – перебил он мои пронизанные укоризненным морализаторством речения. – Никакого криминала. Я не угонял этой машины. То есть нет… я угонял ее, но это было еще в Нижнем. С тех пор она сменила окраску, номер движка… ну и еще кое-что. Как положено.

– Ох, Костя, – вздохнула я, – ты просто неисправим… Ну да ладно. – И я изложила то, что, по моему разумению, ему следовало узнать для осуществления незамысловатого, но яркого плана.

– Ага, Ольховик, – проговорил он, когда я подкрепила финал изложенной схемы действий именем человека, вероятно, бывшего у бравых ребят за главного. – Знавал я одного такого Ольховика, когда, помнится, года два назад…

Я с живостью повернулась к нему. Курилов меланхолично жевал спичку, время от времени перебрасывая ее из одного угла рта в другой, и барабанил пальцами по рулю.