Марина Серова - Отпущение грехов

– То есть как это?.. – проговорила я. – Ты хочешь сказать, что этот Ольховик тебя знает?

– Да видел он меня пару раз, – нехотя признал Костя. – Хотя не думаю, что этот законопослушный гражданин меня запомнил. Не было у него времени меня запомнить, да и со здоровьицем, насколько я могу судить, у него тогда были изрядные проблемы – все-таки с левой у меня удар еще поприличнее будет, чем, скажем, с правой. Так что нэ журысь, панночко, усэ будэ гарно.

– Перегарно, – проворчала я и тут увидела, что к спорткомплексу подъезжает раздолбанная красная «Мазда» с провисшим передним бампером и треснувшим лобовым стеклом. Из нее, словно нехотя, извлек свои перекачанные телеса угрюмого вида хлопец, а за ним одна за другой вылезли раскрашенные и размалеванные, как последние шлюхи, девицы в совершенно одинаковых укороченных кожаных курточках, которые моя тетя именовала «поддергайками».

Впрочем, почему «как»? По всей видимости, эти девицы и были последними шлюхами. По крайней мере, та из них, что вылезла из машины второй, – ее коллега соответственно была предпоследней.

– Ага, секс-контингент поступает в распоряжение заказчиков, – откомментировал Курилов и, выйдя из машины, направился прямо к новоприбывшим. Я, согласно нашему плану, пока осталась в машине.

Курилов бодро подошел к невозмутимо упершемуся в него подозрительным бычьим взглядом парню и проговорил:

– А, привезли? А че это они у тебя, чиксы, стало быть, какие-то потасканные? Сами, что ль, хороводиком отжучили – проверяли функционабельность?

– Э, козел… – целомудренно пискнула одна из девиц, вероятно, обидевшись на грубое слово «функционабельность», но парень жестом велел ей замолчать и обратился к Константину:

– А ты че, новый у Ольхи? Че-то я тебя раньше там не наблюдал.

– Новый, новый, – махнул рукой Курилов. – Вчера только взяли, долго гонялись, кредитными карточками в хвост махали, миллионы предлагали.

– Ладно, гони лаве и забирай телок, – отозвался здоровяк, совершенно проигнорировав сомнительный юмор Константина.

– Непременно, – многообещающим тоном произнес Курилов и, мудро наморщив лоб, начал шарить по карманам. Делал он это с таким комичным видом, что проститутки прыснули со смеху, а амбал, скорчив недовольную мину, поскреб в затылке и пробасил:

– Не, ну ты давай не гони… че я тебе, лох педальный, шобы тут типа переминаться и яйцы месить?

– Не нашел, – с неподдельным сожалением констатировал Костя, артистично выворачивая левый карман брюк. – Ладно, Ольха тебе бабеус перекинет попозже. Все, можешь валить отсюда вальсирующим курц-галопом. Свободен, как Нельсон Мандела.

Амбал заколебался и с сомнением покосился на шалав, которые искоса посматривали на Курилова и негромко переговаривались между собой.

– Ладно, я ему щас звякну, – наконец выдавил он. – Добазаримся.

– А вот этого не надо, – проговорил Курилов и, выхватив у того мобильник, бросил его через полуоткрытое окно «Мазды» на переднее сиденье.

– Э-э! – заревел тот и протянул к Косте здоровенную ручищу, но она хватанула только воздух, который, как известно, имеет газообразную консистенцию, и потому зафиксировать его в кулаке довольно проблематично. Курилов легко уклонился от неуклюжего выпада охранника «Анжелики» и, все так же не сходя с места, сначала нанес молниеносный удар прямо в солнечное сплетение, отчего верзилу неотвратимо скрутило спазмом чудовищной обвальной боли, – а потом опрокинул на асфальт двумя короткими мощными ударами левой руки. Затем распахнул дверцу «Мазды» и легко – словно это был маленький ребенок, а не внушительный верзила – швырнул незадачливого сутенера, от болевого шока потерявшего сознание, на заднее сиденье.

Все произошло настолько стремительно, что представительницы первой древнейшей профессии не успели и пикнуть.

Курилов подхватил обеих под руки и поволок к своей «Ауди» с такой силой, что тех буквально сорвало с мест, к которым буквально прикипели – от мгновенного шокового потрясения – их стройные ножки. Так сказать, лицо досугового центра «Анжелика».

– Отлипни, замудонец… – начала было одна из них, ядовито-рыжая дамочка с расстегнутой на груди блузой, из-под которой виднелся краешек белого кружевного бюстгальтера эдак четвертого размера, если судить по впечатляющим формам ударницы невидимого полового фронта. Фраза осталась невоспринятой Константином, по крайней мере, так подумала дама, которая осыпала Курилова градом пятиэтажного мата, отчаянно пытаясь вырвать локоть, и в довершение всего решившая было ударить его ногой прямо в самое уязвимое для мужчин место.