Александр Трапезников - Оборотень

Из беседы с Глорией Тим сделал для себя следующий вывод: девушка, несомненно, получила хорошее воспитание, она образованна, умна, наблюдательна, обладает как техническими, так и гуманитарными навыками. Единственное, что она не может вспомнить из прошлого, — свою личную нить в нем, свое место в оставшейся позади жизни. Она как бы родилась заново день назад, но с уже огромным грузом знаний двадцатипятилетнего человека, не потратившего свое драгоценное время лишь на увеселительные развлечения. Но это рождение оказалось страшным для появившегося на свет существа, оно прошло в муках, с чудовищной болью, ужасом, с присутствующей рядом смертью.

На Выставке они прошлись по ряду магазинчиков, киосков, мимо торгующего люда, где можно было выбрать все необходимое для молодой женщины, правда, под французской наклейкой вполне мог оказаться одесский брак. Но Тероян исправно платил за все, что приглянулось Глории. А приглянулось ей не так уж и много: темно-вишневые брючки из вельвета, такого же цвета мягкие туфельки, кремовая блузка, легкий синий плащ, молодежные джинсы с кроссовками, кое-какие мелочи: гребень, косметика… Там, где продавалось женское белье, Тероян, оставив ей деньги, деликатно ушел в сторону. Он знал, что под этим шикарным вечерним платьем от Кардена на девушке больше ничего нет, ни единой нитки. Вчера, когда после укола реланиума она наконец-то успокоилась и уснула на его руках, и он отнес ее в постель, а потом раздел и укрыл одеялом, Тим видел всю ее прекрасную наготу, беззащитное, но непорочное под его взглядом юное тело.

Домой они вернулись к половине первого. Тут-то и позвонил Георгий Юнгов. Без долгих расспросов он сказал:

— А приезжайте-ка ко мне на Тайнинскую через пару часов. Я кое-что выяснил насчет доктора Саддака Хашиги. Он живет как раз в тех местах, где ты встретил девушку. Возле Медвежьих Озер. У него там целое поместье. Это иранский миллионер. Дело, Тим, весьма серьезное. Остальное — при встрече, и Юнгов повесил трубку.

Тероян покрутил головой, вращая ее слева направо, что вошло у него в привычку после того осколочного ранения. Да это как-то и снимало периодически возникающие боли в висках. Глория ушла в свою комнату — теперь уже «свою», где ей не терпелось, как любой молодой и привлекательной женщине, примерить обновы. Отрывать ее от этого занятия было бы бесчеловечно, и Тероян решил ехать один. К тому же ему хотелось сначала самому выяснить, что имеет в виду Жора под этим «серьезным делом». А через минуту позвонил Олег Карпатов.

— Где ты бродишь? — сердито прорычал он в трубку. — Ты выяснил хоть: ее эта сумка или не ее?

— Я только узнал, что «ЛМ» — ее любимые сигареты, — тихо ответил Тероян, отворачиваясь от закрытой в комнату девушки двери. — Но этого мало.

— Конечно, мало, — язвительно согласился полковник МУРа. — «ЛМ» пол-Москвы курит. Идиот, там же есть очки, надень их на нее, и все станет ясно. А если они подойдут, так пусть напишет что-нибудь, там же есть записная книжка, сличи почерк. Пользуется ли она той губной помадой или нет? Любит ли эту музыку? Учить вас всему надо!

Тероян стерпел. Он привык терпеть — научился этому у раненых.

— А ты что узнал о Глории Мирт? — спросил он.

— Пока ничего. У нас не зарегистрирована. В паспортных столах Москвы нет. Каким ветром ее сюда занесло? Может, это вообще вымышленное имя? Буду связываться с другими городами, искать через компьютерную сеть.

— А через посольства этого припадочного СНГ?

— А может, еще дать запросы в Париж, Лондон, Нью-Йорк? У меня что, другой работы нету? И так торчу здесь в субботу, которую все честные евреи чтут как выходной.

— Не прикидывайся обрезанным, Олежек.

— Ладно. Теперь об этих таблетках. Это циклодол. Если выпить штук десять, да запить стакашкой водки, то…

— Знаю, не учи врача, кретин, — отомстил Тероян. — Реакция — дикое возбуждение, необузданность. Наркотик наоборот.

— Тогда последнее, — смирился Карпатов. — Хашиги — иранский миллионер, живет неподалеку от тех мест, где ты подобрал девушку, возле…

— Медвежьих Озер, — продолжил Тероян. — Об этом мне уже звонил Жорка.

— Дело там серьезное, — добавил Олег с интонацией Юнгова.

— Вот так же и он сказал, слово в слово.

— Остальное — при встрече.

— Вы что, сговорились?

— Ну не телефонный это разговор!

— Я же знаю, ты звонишь не из своего кабинета на третьем этаже, а из будки, где-нибудь на Чеховской.

— Угадал! — радостно и уважительно отозвался Карпатов. — Стану я пользоваться служебным телефоном. Еще не знаю, под колпаком какого Мюллера нахожусь? Столько их, гадов, расплодилось за последнее время! Но вот что я тебе скажу, умник. Ничего без меня не предпринимай, никаких самостийных действий. Усек? А вечером, часикам к семи, приезжай вместе с Глорией, или как ее там? — ко мне, домой. Думаю, общение с Машей пойдет ей на пользу, да и нам есть о чем потолковать.