Алла Холод - Рыцарь страха и упрека

В общем, этот район являл собой удивительное зрелище. Множество участков стояло заброшенными, на одних начинались новостройки, а иные скалились пустыми окошками, перекошенными и окончательно доломанными калитками, заросшие со всех сторон густыми высоченными сорняками.

К дому Павла Волкова можно было пройти не только по улице Вишневой. Не таковы они, «низы», чтобы в определенную точку давать человеку возможность попасть только одним путем! За домом номер 26 имелся переулок, даже не переулок — просто тропа, каких на «низах» — сотни. Ей никто не пользовался, потому что не было никакой нужды. Подход и подъезд к домам обеспечивала Вишневая улица, а на параллельную улицу Софьи Перовской можно было выйти по цивильной дороге, спустившись от церкви вниз, а не лазая по буеракам, цепляя сорняки. Да, эта тропинка никому не была нужна, поэтому ее никто не обихаживал. Но она была, эта тропинка.

Если верить показаниям Марины Гонтарь, она ушла от Волкова в 17.05. Труп был обнаружен в 18.15. И ведь Гена Барсуков, если опять же верить ему, не столкнулся с убийцей в дверях, значит, убийца успел покинуть дом за некоторое время до появления соседа. И почему бы ему (или ей) не воспользоваться для этой цели как раз вот этой тропкой?

Тропка, сокращавшая расстояние до набережной, конечно, неудобная, пыльная, неровная, но ведь убийца по ней не в вечернем наряде на прием к губернатору шел, а скрывался с места преступления. Для такой цели дорожка очень даже и ничего.

«Посмотрим, куда она выводит». Толик, с удовольствием вдыхая воздух, какого уже нет в миллионном городе, двинулся вниз.

Направление переулка понятно: как все улицы и тропы, перпендикулярные Вишневой, они петляют и извиваются, сохраняя неизменное движение вниз. Толик добрался до небольшого пустыря, стихийно превратившегося в свалку ненужных вещей, среди которых особо выделялись старый, сгнивший велосипед, железный остов кровати доисторической эпохи, расколовшаяся кадка с вывалившимся из нее, давно погибшим фикусом. Толик остановился, пошвырял носком кроссовки мусор в разные стороны, присел на корточки, поковырял найденной тут же палкой в пыли, потом вздохнул и двинулся дальше.

«Нет, так не пойдет», — подумал он и вернулся назад. Снова поднял прут, которым только что орудовал, и стал перебирать выброшенные вещи. Попадалось разное: старая, источенная кошачьими когтями пуховая шаль, вышедший в тираж, облупленный чайник, раскрытая коробка с вывалившимися из нее шашками… Здесь валялось что угодно, но травматического пистолета «Гроза» не было. Толик, продолжая крутить прут в руке, пошел дальше. Если бы удача была так проста, чтобы даваться в руки сразу, нисколько не кобенясь и не кокетничая…

Больше тропа не петляла, теперь она шла вдоль старых, заброшенных домов, обещая через несколько десятков метров привести к вполне цивильной улочке. Здесь дома уже нежилые, люди давно продали свои участки, переселились куда-то, затерялись в густых и душных городских дебрях, оставив свои жилища догнивать, дожидаясь, пока сюда не придет строительная компания, специализирующаяся на элитном жилье, не разровняет землю, не сотрет с ее лица отжившие свое стены, не начнет строить коттеджи на несколько квартир с просторными комнатами и столь высоко ценящимся ныне видом на водохранилище.

Толик почувствовал острый укол ностальгии. А ведь здесь раньше кто-то жил, и вот на этой облупленной скамеечке когда-то сидела чья-то бабушка, гладила кошку и вспоминала что-то свое, совсем далекое, затерянное в бесконечном пространстве и времени.

Толик потрогал рукой скамеечку, на которой остались лишь редкие следы зеленоватой краски. Шатается, садиться на нее не стоит. Он хоть и весит всего 75 килограммов, но уж больно шаткая деревяшка — не выдержит. Выкурить сигарету и поразмышлять можно и стоя. А потом он двинется дальше.

По левую руку от него стоял древний деревянный домик. Стекол не было, крыша давно съехала. Очень маленький и со стороны похожий на беззубую старушку в сбившейся набок косынке. Неужели раньше людям нужно было меньше места для жизни? Комнатушки через окна проглядывали совсем крохотные.

Толик подошел поближе, потрогал рукой шаткое строение. На подоконнике валялся комок, оказавшийся при рассмотрении сбитым в кучу старым тюлем. Солнечные лучи падали на голые стены, дощатый пол. На стене висело зеркало, все в черных разводах. Под зеркалом мерцал какой-то металлический предмет. И этот предмет резко нарушал гармоничную картину усопшего человеческого жилья. Толик согнул шею, чтобы войти, не ударившись о косяк, два раза громко чихнул, вдохнув облако пыли, и поднял предмет с пола. Под солнечным лучиком блестел нарядной крышкой довольно новый сотовый телефон. Модель не ахти какая дорогая, но и не дешевая, тысяч десять стоит, не меньше. Почти новый телефон, только от передней панели откололся кусок блестящего пластика. Фрагмент в виде скобки. Точно такой же, какой нашли рядом с телом убитого Павла Волкова.