Вячеслав Курицын - Акварель для Матадора

— О'кей, — зевнул Малыш. — Ты должен мне одно желание…

За окном светало, многоэтажный силуэт спального района плыл в сером тумане. Бледная луна едва рисовалась за облаками. Чтобы рассмотреть небольшое тёмное пятно, невесть откуда появившееся на её поверхности, Матадору пришлось напрячь зрение.

Пятно колыхнулось и медленно поплыло навстречу в сопровождение тревожного механического скрежета. Матадор резко подался вперёд из кресла — и ахнул от накатившего кошмара.

Пятно превратилось в маску. Квадратные глаза, решётка вместо рта, безобразный провал вместо носа. Матадор почувствовал отчаянное головокружение, сполз на пол, встал на четвереньки, вплотную приблизил лицо к страшной маске. На листе, выползшем из факса, прямо под изображением маски было приписано неровным почерком: «Комендант готовит подлянку».

Самсон Гаев протянул руку к тумбочке, на которой высился целый Кремль из бутылок и пузырьков. Нащупал «Алка-Стоп». Микстуры от похмелья осталось на донышке. Этот пузырёк ему покупала ещё Арина.

Прошмандовка, сиповка вонючая, не жилось ей спокойненько. Не спалось ей мягонько на просторной гаевской кровати. Прошлый век, между прочим, работа гениального крепостного мебельщика. По итальянским образцам, только крепче. Арина могла убедиться, что крепче.

Ушла, виляя задницей, в свою конуру. Купленную, между прочим, на гонорары, которые он, Гаев, ей и платил. После того как увидел её в своём клубе на стриптизе.

— Ты, — говорила ему Арина, — занимаешься грязными делами.

Тримандаблядская пропиздоушина. Он её из дерьма вытащил…

Гаев потащил пузырёк с тумбочки, дёрнул локтем, бутылки посыпались. Из-под кровати вылетел кот Прометей, щедро облитый виски. Стоял теперь у комода, обтекал.

— Жирный, наглый, злобный, — говорила Арина про кота в последний вечер. — Совсем как ты.

Забыла, блядь саратовская, как трясла титьками перед всяким жлобьём в кабаке. Как ей совали в трусы долларовые бумажки, норовя угодить в промежность.

«Алко-Стоп» вырвался из ладони, разбился.

— Коз-ло-ов! — рявкнул Гаев так, что кот метнулся обратно под кровать, а на антикварной люстре начался долгий хрустальный перезвон. Голосовые связки у Гаева были развиты. В прошлой жизни он был массовиком-затейником в Парке культуры и отдыха на Таганке.

В дверях бесшумно возник маленький неприметный Козлов, работавший с Гаевым ещё со времён Парка. В перестройку Гаев скоро сообразил, какие грядут перемены, создал вместе с пьянчужкой-директором кооператив, быстренько директора подсидел, заключил первые контракты с шашлычниками и видяшниками…

Первым заданием, которое Гаев дал Козлову, было выбить в горкоме комсомола справку о том, что в видеосалоне можно показывать фильмы «Рэмбо» и «Рокки». Много с тех пор утекло разных жидкостей…

— Вышла газета? — спросил Гаев.

— Всё в лучшем виде. Целая полоса. Картинки хорошие…

Гаев, кряхтя, встал. Горло сушило, будто он проглотил вчера белое солнце пустыни. На самом деле он выкушал вчера с Зайцевым и с продюсером какого-то пидора пузырь виски и пузырь текилы.

Гаев ненавидел текилу, а тем более все эти сучьи навороты — слизывать соль, сосать лимон. Наверное, он так вчера и налегал на текилу, чтобы она поскорее кончилась.

Он, правда, и на этой идиотской моде пить текилу «по правилам» сделал бизнес. В его «Золотом Орле» текилу мужикам подаёт тёлка в декольте с натёртой лимоном и посоленной титькой. Быки кончают в штан-ы, когда навстречу их вытянутому языку наклоняется мясистый бюст.

Порция — полсотни баксов.

«Мужскую текилу» придумал Жора Зайцев, радикальный деятель, который с недавних пор служит у Гаева «художественным советником». Жора предлагал ещё и «Женскую текилу», которую подносил бы дамам красавец-официант. Соль и лимонный сок клиентки должны были слизывать у него прямо с члена. И платить за это уже сотню. Жору часто заносит, но некоторые его идеи приносят успех.