Вячеслав Курицын: Акварель для Матадора

— И что же могут сказать духи? — полюбопытствовал Матадор.

— Да всё, что угодно, — пожал плечами Малыш. — Могут посоветовать им тебя принять, а могут сказать, чтобы они проткнули нас копьями… Я каждай раз, как подхожу, стою вот так и думаю — метнут копьё или не метнут… рано или поздно какой-нибудь опизденевший дух может что-нибудь не то ляпнуть… Ага, смотри, пошёл ответ.

Женщина с ловушкой вдруг вся затряслась, будто бы ответ пошёл сквозь её тело. Огромные груди ходили ходуном. Матадор подумал, что если оказаться рядом, то такой грудью запросто может сбить с ног.

Малыш словно прочёл его мысли:

— Может, повезёт и тебе подержаться. Мне через четыре месяца выделили жену.

— Выделили жену? — насторожился Матадор.

— Ну. Шаман решил, что я ничего мужик. Девку мне подобрал. У моей сиськи ещё больше, попадёшь между — кранты.

— А до этого ты как? — Матадор вспомнил, что Малыш вообще любит женскую ласку.

— Как… Как и ты будешь. Ходил, дрочил. Если совсем приспичит, можно макаку поймать.

— Макаку само собой… А от жены отказаться нельзя, если предлагать будут?

— Можно, — неопределённо хмыкнул Малыш. — Но ведь никто не знает, как себя духи поведут. Поэтому лучше ни от чего не отказываться… О, нас зовут… Да тебе не захочется отказываться, дура. Главное — сам ни на кого не прыгай. За это точно убьют.

Матадор и Малыш медленно шли через поляну. Один из мужчин приветливо поднял руку.

— Да уж не прыгну, — сказал Матадор. — Не, ты смотри — сущая ведь обезьяна. Кольцо в ноздре, бр-р!

— Где ты видел обезьян с кольцом в ноздре? — удивился Малыш. — Брось. Обычные люди. У моей, знаешь, мандища, — рука по локоть влазит. Да у них есть тут всякие шаманские праздники, оргии, такого насмотришься…

Матадор поднялся из кресла, долго шёл к холодильнику, раздвигая руками, как пловец, прозрачное пространство. Навёл ещё полстакана «балтийского чаю». Выпил. Далеко внизу, во дворе, раздавались какие-то голоса. Слов было не разобрать.

Слов было не разобрать, и Матадору почудилось, что звучит язык шаманского племени, что он понимает отдельные портсванские слова, которые значат «любовь», «белый человек», «ловушка для духов». А вот это слово, кажется, означает «смерть»…

Труднее всего было привыкнуть к шаманской пище. В котёл бросали жуков, листья, личинок, любых пробегавших мимо мелких зверьков. Сами туземцы ели далее говно. Если кто-то из них встречал неподалёку от поселения кучу слоновьего говна, то начинал бешено орать. Сбегалась половина племени, все начинали совать в кучу пальцы и тут же их облизывать. Когда Матадор это впервые увидел, его чуть не стошнило.

— Говно не лакомство, — успокоил его Малыш. — Они проводят экспертизу. Определяют по вкусу, сколько слону лет, когда прошёл, нужно вообще его ловить или ну его в жопу… Если решат ловить, непременно поймают. И будем мы с тобой кушать вкусное слоновье мясо.

Во вкусное слоновье мясо, правда, тоже добавляли мух и личинок, но Матадор скоро смирился. В конце концов, вкус — дело привычки. К чему ребёнком привык, то и любишь.

Хозяева вообще проявляли удивительную изобретательность в добывании пищи. Матадору понравилось, как они ловили рыбу. Набирали в лесу какой-то дурман-травы, засыпали её в реку. Идёт рыба косяком, проплывает через траву, жрёт её, нюхает. Ниже по течению — рыбка уже готова. Глаза на затылке, рот разинут, сознание где-то в параллельных мирах.

Женщины заходят в воду, наклоняются — сосками по воде скребут — и собирают рыбу в корзины.

Малыш с Матадором пробовали курить или заваривать траву — не прёт. Они жевали кору какого-то дерева, по вкусу похожую на коку. Нажуёшься, сядешь здесь же, под деревом, и смотришь, как туземцы суетятся по хозяйству или устраивают свои шаманские тусовки. Поют что-то, скачут через огонь, трахаются по пятнадцать человек разом.

«Мы тут сидим, а денежки идут», — вспоминал Матадор какую-то телевизионную рекламу. Каждый день на его банковский счёт перечислялись командировочные, совершенно лишние в африканском лесу, но складывающиеся в приятную сумму.

Словом, всё было хорошо до тех пор, пока Матадор не заинтересовался дочерью Главного Шамана. То ли воздержание, то ли просмотр порнографических ритуалов, то ли зависть к Малышу, который часто уединялся со своей чёрной подругой… В общем, как-то ночью Матадор поймал себя на том, что уже минут десять ожесточённо мастурбирует, а перед внутренним его взором плавает её лицо.