Ольга Ветрова - Черная вдова Клико

– Life and death. Жизнь и смерть. Ребята, вспомните случаи, когда мертвый человек воскресал.

Такое задание удивило моих учеников. Даже на задней парте стих шум.

– Христос, – неуверенно предположил кто-то. – То есть Jesus.

– «Живой труп», – сказала Нина Потапова, а потом задумалась над переводом.

– Living corpse, – подсказала я.

– Это литература, а не история, – возразил Вася Забиякин. – This is literature. This is not history.

– Почему же, – не смутилась Нина. – Толстой был реалистом и многие сюжеты брал из жизни. В частности, историю живого трупа ему поведал знаменитый Кони. Один муж так достал пьянкой свою жену, что она решила его «утопить». Бросила на берегу его одежду, купила ему билет на поезд, опознала супруга в каком-то утопленнике и, получив свидетельство о смерти, вышла замуж за другого. Но обман вскрылся. Алкаш не смог держать язык за зубами. Его судили за подлог, ее – за двоемужество.

– Николай Николаевич рассказывал, что, когда императору Александру I надоело царствовать, он инсценировал свою смерть в Таганроге. А сам удалился в монастырь под Томском, где жил еще долгие годы под именем старца Федора Кузьмича, – продемонстрировала эрудицию отличница Катя Демьянова.

– А кто же в царской могиле лежит? – удивилась я.

– Ходили слухи, что фельдъегерь, который погиб за несколько дней до этого на глазах императора. Его карета перевернулась, – ответила Катя.

– Но документальных свидетельств этому нет? – не унимался Вася.

– Нет, это всего лишь гипотеза. Однако не могла же она возникнуть на пустом месте. Недаром говорят, что нет дыма без огня. Кстати, могила старца Федора Кузьмича стала местом паломничества. Посещали ее и Романовы. Николай II был там во время своей поездки по Сибири.

Я уже не требовала перевода, а просто слушала и восхищалась, какие умные у меня ученики. Вернее, у Николая Николаевича. Сиво-брод ведет у них историю и сумел всерьез увлечь их этой наукой.

Я взглянула на часы – три минуты до звонка. Пора записывать домашнее задание. Что ж, урок не прошел даром. История знает примеры чудесного возвращения к жизни. Значит, я еще в своем уме. И смирительную рубашку мне можно пока не надевать. Очень уж она немодная.

Все уладится и прояснится. Я должна воспринимать произошедшее не как ситуацию, в которой я выглядела безмозглой дурой, страдающей галлюцинациями, а как приключение, загадку, которую мне предстоит разгадать.

В учительскую я вошла в приподнятом настроении. Меня всегда удивляло, что мои коллеги в основном являются в эту комнату с деловыми лицами и кипами книг и тетрадей под мышкой. Как будто это библиотека конгресса, а не просто угол, отгороженный от детей. Лично я заглядываю сюда, чтобы позвонить по телефону, посмотреться в зеркало, поболтать и выпить стакан чаю. А не для того, чтобы написать авторскую программу преподавания с дифференцированным подходом к каждому индивидууму.

Вот и сейчас я первым делом подошла к электрическому чайнику и наполнила свою кружку: большую белую с красными сердечками. В МИДе из такой не попьешь. Купая в ней пакетик с заваркой, я размышляла, доставать из сумки шоколадку с кокосовой начинкой или немедленно прямо здесь и сейчас сесть на диету.

– Привет, Виктория! – Чей-то звонкий пионерский голос орал мне прямо в ухо.

Я обернулась. Ираида Менделева, которую дети прозвали Таблицей Менделеева за серьезность и научный подход ко всему на свете. Но сейчас она сияла, как отдраенная алюминиевая сковородка. Что-то не припомню, чтобы она раньше так радостно кричала и бросалась ко мне со всех ног. Неужели ее авторская программа уже написана и представлена к награде?

– Здравствуйте, Ираида, – отозвалась я.

– А у меня потрясающие новости. Николай Николаевич придет ко мне сегодня на кулебяку!

– Что, простите? – опешила я.

Сивоброд сегодня вечером наденет косоворотку и лапти и придет на кулебяку к Ираиде? Почему-то я представила себе их свидание именно так. С одной стороны, в таком служебном романе не было бы ничего странного. Николай Николаевич у нас не только директор, но и завидный жених. Еще нет сорока, здоровяк, бородач, как и положено археологу. Каждое лето он вывозит своих учеников на раскопки. Возвращаются с загаром и трофеями.

Ираида Менделева – любительница Бальзака и дама любимого им возраста. Училка с пучком и без личной жизни. Так почему бы ей не разнообразить свой досуг и не угостить кулебякой холостого человека?

Потому что Николаю нравится Ритка. Моя подруга. Я их познакомила. И он ей нравится. Но она только вздыхает: