Наталья Андреева - Я садовником родился

Поэтому нагнулся, разбирая подпись к картине. Да, она как-то называлась. И еще один сладкий толчок почти разорвал его сердце. На бумажке, приклеенной скотчем к деревянной раме, было старательно выведено печатными буквами:

«Нежность».

Саша тоже остановилась, замерла надолго, потом восхищенно сказала:

– Какая красота! Купим?

Но, услышав цену, вздрогнула:

– Как дорого!

– Купим, – сказал Алексей бородатому мужику в бархатном берете. Типичный художник, судя по тому, как живописно обмотан вокруг шеи шарф.

– Хороший выбор. Для души писал, – пробасил тот. – Потому так дорого.

– Скажите, где вы взяли сюжет? Необычная композиция, – заметил Алексей. – Полевые цветы, неброские. Нигде такого нет. У всех сирень, в крайнем случае ландыши.

– Я вижу, вы разбираетесь в живописи, – художник заметно оживился. – Да, необычная. А история такая. Пару лет назад пошел я на выставку цветов. Выставлялись композиции на конкурс букетов. Дело было летом, как сейчас помню. Выставками я интересуюсь, особенно цветов. Сюжеты новые ищу. И увидел я там этот букет. Он так и назывался: «Нежность». Как увидел, так и замер. Остальные букеты огромные, вычурные, и цветы в них дорогие. Сплошное барокко. Мысленно я их так и назвал. Этот букет среди них выделялся. Скромный, почти незаметный. Но около него все останавливались. Три дня выставка шла, так я все три дня на нее ходил. Денег на билеты не пожалел. Все запоминал эту «Нежность». Да что там запоминать? Вот где она у меня. В душе.

Бородатый художник хлопнул себя по левому нагрудному карману. А потом со вздохом сказал:

– Давно уже все увяло, а она осталась на моем полотне. А на третий день, к вечеру, призы раздавали. За лучшие композиции. Так вот за «Нежность» дали первую премию. И деньги, и диплом.

– А кому дали, не вспомните?

– Такого товарища не забудешь, – усмехнулся художник. – Колоритная личность! Голова обрита, а на подбородке черная клякса. Пальцы сплошь в колечках и перстнях. Ногти с маникюром. В кожаных штанах. Был бы я портретистом, написал бы с него портрет. Так завернуть вам картину?

– Да, конечно, – рассеянно ответил Алексей. Потом опомнился и полез в карман за деньгами. Выгреб все до копейки, но оно того стоило. Нет, в смерти Розы он не виноват.

Саша была в восторге. Несла свое сокровище, прижимая к груди, словно младенца. И все время повторяла:

– Но как же это дорого! Как дорого! Леша, похоже, мы разорились!

У машины Алексей, извиняясь, сказал:

– Милая, мы сейчас едем к маме. И быстро. Пока ты одеваешь детей, я к другу детства заскочу. К Николаю Лейкину. Узнаю, наконец, историю про украденную «Нежность». Только бы он был дома! Только бы дома…

…На этот раз бывший одноклассник сам открыл ему дверь.

– Как мама? – спросил Алексей, проходя в каменный грот.

– Поправляется. Скоро из клиники заберу. Поедем с ней в деревню розы выращивать.

– А цветочный бизнес как же?

– Бизнес? Что бизнес… Разваливается на глазах. Трех девушек убили, теперь вот и павильон сгорел. Может, не мое это?

– Слушай, Коля, расскажи мне, наконец, эту историю. Про украденную «Нежность».

Алексей уселся в кресло, приготовившись слушать. Лейкин побледнел. Замялся, отвел глаза.

– Да брось, – сказал Алексей. – Половину я уже знаю. Знаю, что «Нежность» – это букет. Название композиции. Там доминирует трава, которая в народе называется «кукушкины слезки».

– Откуда знаешь? – еще больше побледнел Лейкин.

– Один художник увидел букет и написал картину. Я ее сегодня купил. Так что «Нежность» будет жить в веках.

– Покажешь?

– Сначала ты покажи. Диплом.

Лейкин нехотя побрел в свою комнату. Его не было минут десять. Алексей уже заволновался, но бывший одноклассник вернулся и протянул ему диплом в рамочке:

– Вот. Сначала на стене висел. Потом я снял. Совесть замучила. Ведь не я это придумал. Я просто украл чужую идею. Взял и украл. А осмелился только потому… В общем, дело было так. Учился я на курсах флористов. В нашей группе было десять девушек, а парней всего двое. Я и… И еще один человек. Вот это был талант! Чутье и вкус невероятные! Причем знал я его с детства. Наши матери работали в одном НЭХе, обе цветоводством занимались. И судьба у нас похожая. Мне иногда кажется, что я – это он. Их тоже отец бросил. Жили они вдвоем с матерью, только все больше за городом, в деревне. Я знаю, что она розы выращивала и на рынке продавала. Но незадолго до того, как мой приятель пошел на курсы флористов, его мать умерла. Рак. А с парнем случилось несчастье: он стал с огромной скоростью терять зрение. Почти ослеп. Говорят, на нервной почве. Как мать умерла, так это и случилось. А какой из слабовидящего флорист? Надо же видеть, что делаешь. Цвета видеть, форму. Ему даже группу по инвалидности дали. Он отчаялся и бросил это дело. Я заходил к нему домой, справлялся о здоровье. Но он замкнулся в себе, стал таким странным. О цветах и слышать больше не хотел. А мне как раз предложили участвовать в конкурсе на лучшую цветочную композицию. Международная выставка, призы, дипломы. Это же начало карьеры, если получится! Всем, Леша, нужно признание. Я сначала попытался что-то придумать. Но ты уже знаешь – не могу. Хорошо могу сделать, красиво, дорого, но без души. Премии за это не дадут. А мне все хотелось доказать, что я не хуже, тоже талант. Ну и вспомнил вдруг про «Нежность». Приятель однажды привез ее из деревни. А наши матери дружили. Мы пошли к ним гости и… Тут-то я и увидел в первый раз эту композицию. Ну, я и украл идею. Сделал букет, представил на конкурс. И дали мне первую премию и диплом. Даже за границу пригласили. На другой конкурс. Но я-то знал, что ничего больше не выиграю. И стала меня мучить совесть.