Борис Руденко - Мертвых не судят

Симаков появился только в половине четвертого. В этот момент Славич, выбравшись в очередной раз из машины, гулял возле ряда коммерческих киосков. Поведение Симакова Славичу не понравилось. Тот не спешил уезжать. Голова его медленно поворачивалась, Симаков очень внимательно осматривал улицу, и Славич порадовался, что не сидит сейчас в своей «таврии». Не дожидаясь, пока сканирующий взгляд Симакова доберется до него, Славич зашел в магазин, продолжая наблюдение сквозь толстое и пыльное витринное стекло. Он видел, что Симаков несколько раз прошелся по тротуару, потом вернулся к «жигулям», открыл дверцу и одним движением, необычайно ловким и быстрым для его большого тяжелого тела, очутился внутри. Славич мчался к своей машине, когда «жигули» прыгнули вперед вспугнутым зайцем.

Симаков ехал по направлению к Ленинскому проспекту. Чтобы двинуться в ту же сторону, Славичу нужно было сделать разворот. Он не особенно беспокоился, зная, что на ближайших светофорах, которые тут были в изобилии, непременно настигнет Симакова, однако все получилось иначе, чем он предполагал. Синие «жигули» Славич увидел почти сразу после разворота. Машина находилась у тротуара всего метрах в трехстах от места своей прежней стоянки. Абсолютно точно так же, как всего за день до этого поступал сам Славич, Симаков проверялся, страхуясь от возможной слежки. Именно поэтому Славич был вынужден проехать мимо, прикрываясь каким-то грузовиком и ругаясь почти в полный голос. Он чувствовал, насколько важно узнать, куда отправляется Симаков, и понимал, что в одиночку это сделать не удастся.

У поворота на Ленинский проспект Славич остановился, надеясь на чудо. Если Симаков едет в этом направлении, его «жигули» должны вскоре догнать Славича. Но чуда не произошло. В зеркало Славич увидел, как синяя «пятерка» свернула на улицу Вавилова и скрылась из вида. Исключительно для успокоения совести Славич вновь развернулся и проехался в том же направлении. Естественно, Симакова он нигде не обнаружил.

Возле ближайшей телефонной будки Славич остановился.

— Это я, — сказал он, услышав в трубке голос Гольцова. — Фирма «Евроконтракт». Тебе о чем-нибудь говорит это название?

— Понятия не имею, — ответил тот после секундной паузы. — Почему ты спрашиваешь?

— Ты уверен, что никаких дел с этой фирмой у тебя не было?

— Абсолютно. Но я дам задание проверить поточнее.

— Осторожнее насчет задания, — посоветовал Славич. — В твоем офисе есть чужие уши.

— Кто? — тяжело спросил Гольцов.

— Пока не знаю. Но скоро буду знать. Правда, уши — не голова. Головы же я пока не вижу, хотя рано или поздно она засветится… Так что если с «Евроконтрактом» будешь заниматься, постарайся, чтобы никто из офиса об этом ничего не знал.

— Не беспокойся, — Гольцов мрачновато усмехнулся. — Для таких дел у меня есть специальные люди…

К вечеру Славич знал о Симакове гораздо больше. Бывший сотрудник МВД. Разведен. Живет один в крохотной однокомнатной квартирке с совмещенным санузлом. Изредка его навещают друзья. Еще реже бывают женщины. Симаков вел спокойный, размеренный образ жизни, почти не пил, никто не видел его курящим. Иногда куда-то уезжал на две-три недели. Это все, что смогли узнать коллеги Славича, пошатавшись по квартирам под разными предлогами и поговорив с местными всевидящими старушками. Выслушивая эту информацию, Славич в какой-то момент с удивлением подумал, что у него с Симаковым немало общего. Интересно, где границы этой общности и далеко ли она простирается.

Неясным же оставалось главное: на кого и ради чего Симаков работает.

* * *

Я вдавил кнопку звонка, отозвавшегося далеким, едва различимым сквозь двойные двери мелодичным звоном. Затем внутренняя дверь открылась, и я почувствовал, что меня внимательно разглядывают через глазок.

— Кто там? — спросил голос, исполненный плохо скрытой тревоги. — Что вам нужно?

Я поднял свое удостоверение, чтобы хозяину квартиры была видна через глазок красная обложка. Потом подержал перед глазком уже в раскрытом виде.

— Мне плохо видно, — сообщил голос.

— Откройте на цепочку, я передам.

Звякнуло железо. Словно тюремная камера, невольно подумал я. Просторная, очень удобная, с телевизором, ванной, отделанной черным кафелем, и прочими приятными вещами. Но камера. На одну семью. Просунул в образовавшуюся щель удостоверение и тут же отступил, демонстрируя абсолютную лояльность.

Наконец дверь открылась. Мужчина в тонком спортивном костюме, который лишь подчеркивал отнюдь не по годам излишнюю выпуклость животика, сделал рукой сдержанный приглашающий жест.