Душан Митана - Конец игры

Шут гороховый, определенно воображает себе, что он перед камерой; в конце концов, пошел он к черту, все равно ничего нового мне не скажет.

Однако Славик не сразу повесил трубку, а еще несколько секунд держал ее в руке. Он вдруг подумал, что если узнает о Геленином аборте не с глазу на глаз, а по телефону, то извлечет из этого определенную пользу, легче совладает с собой, сумеет предвосхитить момент и — что самое главное — выиграть время, которое позволит ему подготовиться к разговору с капитаном Штевуркой.

И, пожалуй, Бутор это тоже осознает.

— Я, разумеется, не вправе сообщать вам результаты вскрытия, — говорит он нерешительно и замолкает, словно взвешивает, заслуживает ли Славик такого доверия и, вообще, сумеет ли он оценить риск, на который он, доктор, отваживается. Мурло, а строит из себя бог весть что, подумал Славик, но тут же следом понял его тактику. Итак, баш на баш, исподтишка, но прямой наводкой метит прямо в цель: я же обещал ему в ближайшей постановке эпизодическую роль. — А ведь у нас с вами уже есть что вспомнить, не так ли? — засмеялся Бутор с фамильярностью коллеги. — Да и потом, — наступила драматическая пауза, — мы не установили ничего, что было бы вам неизвестно, пан режиссер.

Ну погоди, я ж тебе подложу пилюлю, хватит тебе тут наворачивать; Славик вдруг ощутил, что ему как бы передавалась заразительная склонность Бутора к черному юмору.

— Представьте себе, час назад я думал о вас, пан доктор.

— Серьезно?

— Похоже, буду снимать один детектив, — бросил Славик небрежно. С минуту он смаковал воцарившуюся напряженную тишину на другом конце провода, а потом с наслаждением вздернул «лорда Килланина» на дыбу: — Из английской сельской жизни.

— Правда? — «Лорд Килланин» даже затаил дыхание в ожидании подробных разъяснений.

— Там есть одна роль, точно созданная для вас. Надеюсь, время у вас найдется. Точный срок вам сообщу.

— Спасибо, пан режиссер. Конечно, я освобожусь. В этом году я не отгулял и четверти своего отпуска. В крайнем случае возьму за свой счет, — говорил доктор Бутор тягучим, сладким, как сироп, голосом. — Значит, из сельской жизни? В таком случае, наверняка будут и какие-нибудь натурные съемки, — добавил он с надеждой, а Славик и не подумал его разочаровывать.

— А как же иначе. Сельская резиденция, вам понятно? Все должно выглядеть достоверно.

— Ясно. Какой-нибудь словацкий замок… ясно.

Доктор Бутор скромно давал понять, что, кроме своей профессии, он разбирается еще и в области, которой занимается только как дилетант.

— А… если позволите спросить… кем я буду?

Славик не мог удержаться от смеха. Он прикрыл ладонью трубку и лишь погодя сумел дипломатично ответить:

— Боюсь, что несколько преждевременно говорить о деталях, но между нами, это больше, чем просто обещание. Ваш облик…

— Невероятно! Неужто все же…

— Да.

— Лорд?

— Лорд.

— Господи боже мой, мою старуху удар хватит…

— Тссс, — понизил Славик голос, и доктор Бутор тотчас смекнул:

— Понимаю, ни слова. На такую роль многие точат зубы, понимаю…

— Сущая правда, — подтвердил Славик заговорщически. — Но, конечно, это будет не главная роль…

— Понимаю, — успокаивающе перебил его Бутор. — Знаю, что на главную роль не тяну, еще настолько я самокритичен. В отличие от других любителей.

Честное слово, он сегодня в ударе — в отличие от других любителей. Словно хотел тонко намекнуть: хотя я и любитель, но лишь по недоразумению, если бы нашелся человек, который сумел бы по справедливости оценить мои способности…

— Говорите, лорд, — повторил доктор самодовольно. — Известное дело: терпение исподволь свое возьмет.

— Да, лорд, — подтвердил Славик его слова, но вдруг как-то сразу потерял интерес ко всему; спятил я, что ли? Занимаюсь какими-то глупостями… и он язвительно заключил: — Хотя и малость дегенеративный.

Доктор Бутор замолк. Обиделся? Напрасные опасения. Последующей фразой он доказал, что его способность приспосабливаться поистине не знает границ.

— Понимаю, пан режиссер. Они ведь должны быть дегенеративными. Это же класс, осужденный историей на вымирание, ха-ха-ха.

— Превосходно, я рад, что мы договорились. Жаль, но мне пора…

— Понимаю, пан режиссер, — оборвал его Бутор; в его голосе все еще слышались смешливые нотки. — Итак, вас интересует, собственно, вскрытие, не правда ли?

Ну наконец, вздохнул Славик, хотя сама форма буторовского вопроса возмутила его. Он звучал оскорбительно — словно я выпытываю, словно я нетерпеливо жду результата вскрытия, словно он мне оказывает какую-то любезность.