Душан Митана - Конец игры

Голос у Славика сломался от непритворного горя и отчаянья. Он уронил лицо в ладони и судорожно, громко разрыдался. Нет, в эту минуту он ничего не изображал. Когда позже он вспоминал об этом, ему казалось, что в ту минуту, как ни странно, он действительно верил: кто-то ведь убил мою жену, от которой я ждал ребенка!

В глубокой давящей тишине постепенно замолкали его прерывистые всхлипы. Если до сих пор он держал себя независимо, даже вызывающе, стремясь не дать загнать себя в угол, не уйти в глухую защиту, то сейчас здесь сидел совершенно другой человек — сломленный, несчастный, раздавленный. Может, это было вполне закономерно после сильного нервного напряжения, может, перестал действовать транквилизатор, который дал ему врач; когда он поднял голову, криминалисты в растерянности отвели от него взгляд. На их лицах обозначилось — что же это было? — сострадание, сомнение, понимание, недоверие, любопытство?..

— Так вы ждали от нее ребенка? — произнес тихим задумчивым голосом капитан Штевурка.

— Чудовищно, — проворчал доктор взволнованно, возмущенно.

— Понимаю, что вы сейчас испытываете… — продолжал капитан, немного помедлив, — это обстоятельство заставляет взглянуть на дело… так сказать… в ином свете, но… — посмотрел он пристально на Славика: — Вы это точно знаете?

— Что? — спросил Славик с тупым недоумением.

— Вы точно знаете, что ваша жена ждала ребенка? — повторил капитан медленно и внятно свой вопрос.

Славик провел ладонью по лбу, по глазам и тихо, устало произнес:

— К сожалению, точно знаю. В том-то и весь ужас.

— Но как вы это узнали? Она же могла просто… выдумать.

— Зачем ей было это делать? — спросил он; а в отупелом мозгу лихорадочно искал ответа на вопрос: что за вздор он несет, какую, собственно, цель преследует, почему так настойчиво возвращается к одному и тому же.

— Трудно объяснить, почему женщина подчас делает то, а не иное… — развел руками капитан. Дактилоскопист угодливо рассмеялся, как человек, способный оценить в рамках субординации остроумие своего начальника.

Раздражение, вызванное идиотским смехом дактилоскописта, тотчас заострило внимание Славика — ясно, если бы я не знал, что она была беременна, да, это бы могло быть мотивом, допустим, она сказала мне только вчера, что ждет ребенка от кого-то другого, и я… какой вздор!

Он злобно посмотрел на дактилоскописта и с апломбом, к которому его приучила профессия, выкрикнул:

— Прекратите гоготать! — Затем повернувшись к капитану, сказал: — Я знаю точно, что она была беременна…

Прежде чем он успел закончить фразу, дактилоскопист, оскорбленный, вероятно, его окриком, язвительно заметил:

— Вы не только режиссер, но и гинеколог?

— Я не гинеколог, но у меня друг гинеколог, — сказал Славик капитану, подчеркнуто презрев замечание дактилоскописта. — Когда жена мне сказала, что она в положении… возможно, по отношению к ней я поступил не особенно деликатно, но, честно говоря, я не очень верил ей… Она часто выдумывала, просто так, шутки ради, лишь бы немного раззадорить меня. Короче, она пошла со мной к моему товарищу, анализы подтвердили, что это действительно так. Сейчас пошел бы третий месяц.

Капитан внимательно слушал его, потом задал вопрос по существу:

— Имя вашего товарища?

— У него не будет по этому поводу неприятностей?

— С какой стати. Он же не совершил ничего противозаконного!

Славик после короткого колебания ответил:

— Доктор Карский. Работает в клинике на Крамарах.

— Надеюсь, он подтвердит, — сказал капитан без прежней сухости, едва ли не мягко и доброжелательно.

— Вне сомнения. Не знаю, правда, что это изменит. Ни Гелену, ни нашего ребенка уже ничто не воскресит, — проговорил Славик удрученно и про себя невесело усмехнулся: надеюсь, что на сегодня пронесло, пожалуй, все обстояло не худшим образом; но что будет завтра, если при вскрытии обнаружится, что Гелена сделала аборт — лучше об этом не думать. Конечно, я мог этого и не знать, потому что с ней вообще не виделся, да, именно так. Главное, что сегодня все уже позади. Он получил хоть какую-то отсрочку — сейчас чувствовал себя предельно усталым. Слава богу, подумал с облегчением, они на самом деле закругляются: подчиненные капитана складывали все необходимое для экспертизы: нож, рюмки, пустую бутылку из-под водки, пепельницу с окурками сигарет, пивную бутылку…

— Знаете, что не умещается у меня в голове, товарищ режиссер, — неожиданно подал голос капитан. — Почему о ребенке вы сказали так поздно.