Роберт Кемпбелл - Алиса в Хуливуде

У дверей в клуб стояли служащие заведения, одетые в форму. Они впустили Свистуна и отогнали в сторонку его машину.

Интерьер клуба был организован с оглядкой на игорные дома Лас-Вегаса и Атлантик-сити. Все и везде сверкало – потому что ничто так не располагает человека к тратам и безумствам, как обманчивый и бессмысленный блеск.

Метрдотель подошел к Свистуну, держа в руках меню и табличку о том, что столик зарезервирован, как будто сейчас, в полночь, в такой табличке еще имелась нужда.

– Собираетесь поужинать в одиночестве или у вас будут гости?

– Честно говоря, всего-навсего хочу пропустить стаканчик в баре перед тем, как отправиться на боковую.

Метрдотель не возразил, поэтому Свистун спокойно проследовал мимо него в искусственную прохладу ресторана с примыкающим к нему баром.

Ее голос он услышал раньше, чем увидел ее. Говорят, что вкусовые воспоминания острее и длительней любых других. Для Свистуна важнее всего были звуки, в особенности звук женского смеха. Каждый человек смеется в особом ритме, да и прерывает смех на свой неповторимый лад. Этот смех, который он узнал сразу же, напоминал звон колокольчика со странными подвывающими обертонами.

Она стояла у стойки между двумя восседающими на высоких стульях джентльменами средних лет, тогда как еще трое, похожие на жирных птиц, стояли рядом, повернувшись к ней хищными клювами. Свистун не совсем точно представлял себе, как именно профессиональные проститутки работают на турнирах по гольфу и теннису, на авто – и мотогонках и на соревнованиях по европейскому футболу. Каждый вид спорта притягивает к себе мужчин особого склада. Может, вечерами они только балагурят, а потом снимают женщину на ночь. Может, самый ловкий из них сейчас всего лишь ухаживает, чтобы заручиться женским обществом на весь долгий уикэнд.

Он стоял, наблюдая и вспоминая. Его била легкая дрожь.

В первый раз он увидел Конни Рэнджер в баре, которого давным-давно больше не существует. Хотя Свистуну и запомнилось мягко-пурпурное тамошнее освещение и лестница в глубине зала, ведущая в туалеты, каждый из которых был не больше двух кладовок.

Если вам хотелось в уборную, то порой приходилось и подождать, стоя на лестничной площадке, дверь которой служила и запасным выходом из здания.

Однажды ночью он находился на площадке, дожидаясь своей очереди отлить и беседуя с ветеринаром из Голливуда по имени Винко. Свистун часто захаживал в голливудский парк поглазеть на пони. И тут появилась эта миниатюрная блондинка, эта куколка с голубыми глазами и вишневыми губками, похожая на Барби – но на умную Барби. Она поднялась по лестнице, ей тоже захотелось пописать. Сотню раз после этого он задавал себе вопрос, откуда у него взялась наглость с ней связаться. Но в те дни он позволял себе такое, на что бы никогда не решился сейчас. Он притянул ее к себе – она, впрочем, не особенно сопротивлялась – и поцеловал в губы. Безо всяких ухищрений с просовыванием языка – просто поцеловал ее в вишневые губки так, словно они были знакомы уже сто лет. И этот поцелуй напомнил ему о других – из тех времен, когда ему было пять, а потом и десять, а потом и пятнадцать. И вот уже целуются двое взрослых людей, а ощущение все равно чрезвычайно знакомое.

Можно было подумать, что тут-то и закрутится бурный роман. Но на самом деле все пошло по-другому.

В ту ночь она озадаченно посмотрела на него, прошла в женскую уборную, а когда вышла и он, по-прежнему стоя на площадке, вновь потянулся к ней, она произнесла: «Нет ни секундочки» – и пошла вниз по лестнице. Винко меж тем освободил туалет, и пришла очередь отлить самому Свистуну. А выйдя из туалета, в зал он уже не спустился. Воспользовался запасным выходом, прошел на стоянку и поехал домой, не желая больше рисковать. Прервав тем самым испытанное было очарование.

Возможно, ему бы так и не довелось встретиться с нею вновь, подумал сейчас Свистун, расстроенный воспоминаниями о безрассудном юнце, каким он был некогда, – о юнце, который не умел брать то, что шло ему в руки само. Потом он время от времени встречал ее – то у питьевого фонтанчика в аптеке, то на автобусной остановке, то в круглосуточном магазине. Иногда он улыбался ей, но никогда с нею не заговаривал. И уж подавно не пробовал познакомиться.

И вот однажды вечером кто-то из его приятелей позвонил Свистуну в небольшую квартирку над гаражом, в которой он тогда жил, и сообщил, что говорит из бара, что он там вдвоем с подружкой и что они сейчас к Свистуну заедут. И когда они через пятнадцать минут прибыли, подружкой оказалась она. Ее звали Конни Рэнджер, и она собиралась стать кинозвездой.