Роберт Кемпбелл - Алиса в Хуливуде

Она полезла в сумочку, выложила пять сотенных на бумажную салфетку.

– Ради всего святого! Не показывайте здесь никому, что у вас с собой столько денег.

Он накрыл ее руку, в которой была пачка денег, своею.

Нелли раскрыла пачку веером. Это были пятерки и десятки на общую сумму в сто, максимум двести баксов.

– У меня было пять сотенных, их я отдала вам, а все остальное – сущие гроши.

– Но и за них многие из здешних бандитов способны перерезать вам горло и выпить из него кровь до последней капли.

– Умеете вы образно выражаться!

– Образно, зато верно. А сейчас, пожалуйста, уберите деньги.

– Все?

Свистун поглядел на пять сотенных. Это были новенькие, чистенькие, прямо-таки девственные купюры. Люди еще не успели захватать их жадными лапами.

– Вы все еще медлите, Уистлер? В чем дело?

– Каждый раз, когда я связываюсь со столь красивой женщиной, на меня обрушивается куча неприятностей.

– Давно уже мне не делали таких комплиментов, – возразила Нелли. – Но неприятностями надо заниматься по мере их поступления, не так ли?

Свистун все еще не решался взять деньги.

– Вот как мы поступим, – сказала Нелли. – Первая встреча с Роджером и его адвокатами у меня завтра. Вы остаетесь со мной до окончания этой встречи. Посмотрим, как она пройдет, какое послевкусие у меня останется. Может быть, он решит ограничиться унижениями и оскорблениями. Одним словом, поживем – увидим. Но сегодня вечером я очень нервничаю, и мне необходимо за кого-нибудь ухватиться. – Улыбнувшись, она предостерегающе подняла палец. – Разумеется, это всего лишь образное выражение. Так что смело забирайте пять сотен. Если по окончании встречи мы с вами решим, что телохранитель мне не нужен, вы просто-напросто вернете мне половину, а вторую половину оставите себе как гонорар за доставленные хлопоты.

– Выходит, вам хочется прибыть на встречу с нанятым бойцом, – заметил Свистун.

– Ну, и что в этом дурного? Пусть ублюдок увидит, что и я не совсем беззащитна.

– У меня нет при себе оружия. Оно осталось дома, в цветочном горшке.

– Что ж, по крайней мере, я смогу показать ему, что у меня есть друг.

Она буквально втиснула ему в руку пять сотен.

– Этого хватит и за кофе, и…

Она поднялась с места, вышла из ниши.

– Я живу у подруги в Брентвуде, пока она сама в отъезде. Ваша комната будет по соседству с моей. Вы заедете домой за пижамой или предпочитаете спать голым?

Свистун понимал, что Боско, Кортес и Канаан следят за ним в эту минуту. И не забывал о том, что слух у Канаана как у лисицы. Ее последнее замечание не то чтобы обнадежило его, но в каком-то смысле порадовало: вот об этом теперь трое ублюдков и потолкуют. Он встал, взял Нелли под руку, махнул Боско на прощание и препроводил ослепительную красотку на выход. Уже на тротуаре он спросил у нее:

– На моей машине поедем или на вашей?

– Я не вожу машину. Я приехала сюда на такси.

– А моя машина вон там.

Он повел ее за угол. Теперь уже она держала под руку его самого. Ноги у нее были длинными. Через шаг-другой она приноровилась к его темпу, и они пошли бедро к бедру, причем Нелли легонько прижималась к нему – и бедром, и грудью, – и, чувствуя эти прикосновения, Свистун понимал, что он влип.

Вишнево-красный «БМВ» описывал уже седьмой круг по здешним местам, в которых проходила «выставка-продажа». Кое-кто из профессионалов и профессионалок уже начал гадать о том, чего же все-таки нужно женственному блондину за рулем и его черноволосой и луноликой подружке. Кто-то говорил, что это самые обыкновенные туристы, другие утверждали, будто они ищут десятилетнего малыша или малышку, чтобы порезвиться втроем, третьи полагали, будто это мазохисты, разыскивающие Донну Наполи, которая со всеми своими бичами и цепями околачивается нынче вечером в каком-то другом месте, а четвертые не сомневались в том, что парочке нужны сиамские близнецы – товар, редкостный даже в сокровищницах и скотоприемниках Хуливуда.

– Ага, – провозгласила чернокожая потаскушка серебряном парике. – Вот оно как. Решила ему отсосать. Этот блондинчик разогрелся, бесплатно глядя на нас, а она раз – и нырнула, как подводная лодка.

Дженни и впрямь нырнула в «глубь салона так стремительно, что у нее юбка задралась чуть ли не до ушей.

– Вот она. Вот она, сучка, – прошептала она, словно, заговори она нормальным голосом, в здешней шумихе ее кто-нибудь смог бы расслышать.

– Что еще за сучка?

– Моя мачеха. Пока еще мачеха.