Роберт Кемпбелл - Алиса в Хуливуде

– Роджи пукнул, мамочка!

И тут же поднял голову и оценивающе посмотрел на Спиннерена.

А тот, в свою очередь, гадал о том, когда же Твелвтрис примет решение и даст ему знать об этом.

У Твелвтриса весь рот был еще по-прежнему заляпан майонезом, когда официантка пришла убрать тарелки. Все, за исключением самого Твелвтриса, со своим салатом уже управились. Официантка встала у него за спиной, не решаясь ни забрать тарелку, ни оставить ее на столе. Он посмотрел на нее так, словно она ненароком наступила ему на яйца.

– Можно убрать ваш салат?

– А тебе как кажется?

– Я не знаю, сэр. Поэтому и спрашиваю. Как вам будет угодно. Можете поступить хоть так, хоть этак.

– Ах ты, сучка! Нет, вы слышали, что она сказала? Можете, говорит, хоть так, хоть этак. Интересно, что она имеет в виду?

Все, кроме Дженни и Спиннерена, расхохотались. Каддо принялся бить себя по колену. Бама, когда на него упал взгляд Твелвтриса, выдавил из себя трусоватый смешок. Слабак ты, парень, да и дурак тоже, подумал, глядя на него, Спиннерен. Правда, для сценариста за этим маленьким унижением маячили грядущие миллионные гонорары.

– Ладно, детка. Мы просто пошутили. Можешь забирать, – сказал Твелвтрис.

Официантка улыбнулась, хотя Спиннерен видел, что она была бы рада перерезать Твелвтрису глотку, и убрала салат. Быстро и аккуратно разложила по тарелкам бифштекс с картошкой, принялась вслед за этим раздавать соусы и приправы.

Все взялись за ножи и вилки. Все, кроме Твелвтриса, вновь принявшегося разглагольствовать. Так и проговорил все время, понадобившееся остальным, чтобы расправиться и с мясом, и с гарниром, вытереть рты салфетками и откинуться на спинки кресел в ожидании кофе. Так и проговорил, пока еда, к которой он так и не притронулся, остывала у него в тарелке. Так и проговорил, пока официантка не убрала со стола грязную посуду. И вот она вновь застыла рядом с ним, так и не поняв, как обращаться с человеком, который заказывает обильный ужин, а затем не притрагивается к нему. Твелвтрис полез в карман и извлек лист бумаги.

– Бама, вы слушаете меня?

– Да, сэр.

Твелвтрис разложил на столе лист бумаги, отодвинул тарелку и указал на диаграмму, изображенную на листе.

– Я хочу, чтобы вы написали сцену в винном погребке.

– Что?

– Винный погребок. Вот план помещения, который вам пригодится. Сделайте копии для художника и плотников. Вы только поглядите, Ред. Я не люблю два раза повторять одно и то же.

– Эта сцена разыгрывается на парковой аллее и в тире.

– Вы меня не слушаете, Бама. Я же говорю вам, что хочу, чтобы все это было выстроено на самом деле. Никаких картонных стен. Самый настоящий погребок. Мне наплевать, снимем мы там хотя бы один кадр или нет. Но я хочу, чтобы его выстроили и обставили…

– Если вы замышляете то, что вы, как мне кажется, замышляете, то, по-моему, это лишнее, – заметил Экрон.

Твелвтрис проигнорировал его слова. Он смотрел на Баму, подавшись вперед, словно собираясь пригласить сценариста на танец или на поединок.

– Напишите мне сценку. Напишите вставную сценку в романтическом стиле. Дайте волю воображению. Не могу же я все делать сам. Просто внесите эту сценку в сценарий. Если кто-нибудь спросит, есть ли у нас в сценарии сценка в винном погребке, смело отвечайте, что есть. Вы понимаете, что я вам говорю? Я излагаю вам свое требование: эту сценку надо включить в сценарий. Будь у меня время, я бы написал ее сам. Но у меня нет времени. Что я, по-вашему, его рожаю, что ли?

– Нет. Конечно же нет, Роджер. Я так не думаю.

– Или я тебя хорошо знаю, а, парень? Я практически гожусь тебе в отцы. Мы с тобой встречались всего пару раз. Так с какой стати ты называешь меня Роджером?

– Все в этом городе называют друг друга по имени, – пробурчал Каддо, единственный, кому пришло в голову придти на помощь молодому сценаристу.

Остальные подливали в кофе сливки и подсыпали сахар, а потом самым тщательным образом размешивали.

– Ты что, социолог? Или ведешь журнал хороших манер? Или я определил тебя в протоколисты?

Твелвтрис зловеще уставился на Каддо.

– Мистер Твелвтрис, – начал было Бама.

– Слушаю.

– Не понимаю, почему…

Официантка, обнаружив, что Твелвтрис отодвинул тарелку, потянулась за ней, как обезьяна за кокосом.

Твелвтрис, резко развернувшись, уставился на нее.

– Какого хуя тебе надо?

– Вы отодвинули тарелку. А я подумала…

Она запнулась. Вопреки всему она почувствовала страх и разозлилась на себя за это.